Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812

В то самое время, когда эрцгерцог вступил в свое новое командование, французская армия, оперировавшая на нижнем Рейне, переправившись через него под Мангеймом, обложила Филиппсбург и приступила к его бомбардированию. Действия эти казались настолько серьезными, что эрцгерцог направился туда со значительной частью своих сил, заметно уменьшив таким образом одно из затруднений, представлявшихся Массене в осуществлении задуманного им наступления. Узнав в то же время о состоявшемся уходе Суворова из Италии, Массена произвел 25 сентября на своем левом крыле атаку, направленную главным образом против русских, стоявших под Цюрихом. Атака была поддержана наступлением правого крыла его длинного фронта на австрийскую позицию, расположенную к востоку от Цюрихского озера, на его притоке – Линте. Обе эти операции были вполне успешны и дали решительные результаты: неприятель и тут и там был оттеснен назад и принужден переправиться через реку, выше и ниже озера. Суворов, после весьма трудных маршей и жестоких стычек с неприятелем, достиг своего первого сборного пункта у Муттена через двое суток после того, как было проиграно Цюрихское сражение; но корпуса, которые должны были там встретиться с ним, опасаясь, что неприятель отрежет им путь отступления, не стали его дожидаться. Старый фельдмаршал с большим трудом пробился тогда через горы в Иланц и тут наконец собрал свои измученные и рассеянные силы 9 октября, т. е. в тот самый день, когда Бонапарт высадился в Фрежюсе после своего возвращения из Египта. К этому времени Швейцария была уже окончательно очищена как русскими, так и австрийцами и река Рейн составляла выше и ниже Боденского озера демаркационную линию между воюющими сторонами.

Англо-русская экспедиция против Голландии дала не лучшие результаты. Союзники высадились на полуостров, образуемый Зюйдер-Зе и Северным морем, и вначале имели успех, но, действуя крайне осторожно и медленно, они дали голландцам время организовать местную оборону и получить подкрепления. Остатки голландского флота были взяты в плен и отведены в Англию, но вместе с тем герцог Йоркский, главнокомандующий сухопутных сил союзников, был вынужден подписать 18 октября конвенцию, которой им предоставлялась возможность беспрепятственно отправиться обратно к 1 декабря.

В течение остальных трех месяцев 1799 года состоялось еще несколько столкновений как в Германии, так и в Италии, причем в последней французы потерпели ряд неудач, завершившихся 4 декабря капитуляцией единственного остававшегося еще у них в Пьемонте укрепления – Кони и последовавшим за тем отступлением их армии в Генуэзскую ривьеру. Так как Корфу и Ионические острова были еще в предшествовавшем марте взяты союзным русско-турецким флотом, а Анкона сдалась 10 ноября, то ко времени падения Директории у Франции не оставалось уже в Италии и на Адриатическом море ничего из завоеваний Бонапарта. Храбрые солдаты Итальянской армии, изнуренные голодом и всевозможными лишениями, не получая жалованья и не имея ни пищи, ни одежды и обуви, ни даже хворосту, чтобы развести костры и погреться около них в суровые зимние ночи, проведенные ими на горных склонах Апеннин, дезертировали целыми толпами и пробирались затем внутрь страны. В результате этого в некоторых полках остались налицо одни лишь офицеры и унтер-офицеры. Переносимые войсками нужды и лишения породили еще к тому же среди них эпидемию, от которой люди гибли сотнями. Шампионне, удрученный своими неудачами и зрелищем окружавших его бедствий, занемог и умер. На его место Бонапарт, бывший в то время уже Первым консулом, назначил Массену.

В Германии не произошло никаких решительных операций, но Суворов, вследствие несогласия во взглядах с эрцгерцогом, отказался от дальнейшей совместной деятельности и, сославшись на безусловную необходимость в отдыхе для его солдат, изнуренных лишениями, которые они претерпели в Швейцарии, повел их в конце октября на зимние квартиры в Баварию. Этим и закончилось участие русских во Второй коалиции. Царь, думавший при начале войны о восстановлении прав свергнутых монархов и их тронов, остался недоволен как Австрией, стремившейся к господству в Италии, так равно и Великобританией. Двенадцать месяцев спустя он стоял уже во главе Лиги северных государств, направленной против предъявляемых на море притязаний великой морской державы, и, очарованный военным гением и тонкой лестью знаменитого полководца, был уже вполне дружественно к нему расположен.

В этот бедственный год, в течение которого Франция потеряла всю Италию, за исключением лишь узкой прибрежной полосы около Генуи, и едва была в силах ценой отчаянной борьбы, длившейся целые месяцы, удержать за собою свои владения в Швейцарии, Германии и Голландии, внутреннее состояние страны было весьма плачевно. Революционное правительство, действуя через посредство Комитета общественной безопасности и пуская в ход данные ему чрезвычайные полномочия, было еще в состоянии более или менее успешно удовлетворять насущные потребности, хотя при этом оно и подготовляло постоянно все новые затруднения ко дню окончательного расчета. Директория же, не облеченная подобной властью, унаследовала все эти затруднения – и день расчета наступил. Выше уже было показано, каким образом дух реакции, последовавшей за «кровавым правлением», распространялся все больше и больше, пока, наконец, в 1797 году он настолько уже охватил политический состав обоих советов, что обусловил даже серьезное столкновение между ними и исполнительной властью. Это нарушение правильного действия правительственного механизма было устранено, и гармония была восстановлена насильственными мерами, принятыми в сентябре 1797 года. При этом два члена Директории и несколько депутатов законодательного собрания были силой удалены со своих мест. Однако партии, к которым принадлежали исключенные депутаты, представлявшие собой два совершенно различные оттенка политических взглядов, не перестали существовать. В 1798 году, при годовых выборах, производимых для замещения одной трети членов законодательного собрания, они снова избрали столько представителей, что советы могли вторично стать в оппозицию к Директории. Однако в этом году решение избирателей было расстроено системой двойных выборов. Заседавшие советы, принадлежавшие к одной политической партии с Директорией, опротестовали эти выборы, позаботившись вместе с тем о том, чтобы в новом составе собрания большинство было тех же взглядов, как и прежде. В мае 1799 года повторилось, однако, то же самое обстоятельство – факт, заслуживающий особенного внимания, так как он свидетельствует о существовавшей в стране оппозиции правительству.