Николай Попель - Бригада «Революционная Монголия»

Вечером в тот же день закончилась разгрузка двух десятков эшелонов дивизии в районе Подольска. Части сосредоточились в Лопасне. Комдив Гетман и начальник политотдела Шалунов отбыли в штаб Западного фронта для доклада командующему фронтом генералу армии Георгию Константиновичу Жукову и члену Военного совета фронта Николаю Александровичу Булганину. Гетмана и Шалунова выслушали с большим вниманием. Жуков обрадовался:

— Очень, очень кстати. Вовремя. Полнокровная дивизия!

— Так точно, товарищ генерал! Шесть тысяч бойцов. Двести тридцать танков, орудий полковой артиллерии и противотанковых — сто стволов, два боекомплекта боеприпасов, продовольствия на десять суток.

— Отлично! Вы богатые, у вас больше половины танков, которыми располагает фронт.

— Танки танкам рознь, — негромко заметил Шалунов. — У нас немало легких — Т-26, БТ-7. Броня у них противопульная, машины эти предназначены главным образом для подавления пулеметных гнезд противника.

— Солома! — усмехнулся начальник политуправления фронта, дивизионный комиссар Лестев. — Горят, как свечи.

— Посмотрели бы вы на эти «свечи» на Хасане да Халхин-Голе! Танкисты японцам таких чертей всыпали, что самураи мчались без оглядки, бросали все, даже ботинки… Конечно, броня тонковата… Но мы приноровились, выработали свою тактику: стараемся не подставлять под огонь борта. Мы на этих «соломенных» еще дадим фашистам перцу! — горячился Гетман. — Мы это докажем в первом же бою!

Комдив охарактеризовал командиров частей и комиссаров. Когда назвал фамилию командира разведывательного батальона, командующий фронтом оживился:

— Какой Пальцев? Александр Васильевич? Я же с ним вместе служил. Это бесстрашный, опытный командир. Помнится, рассказывал мне, что остался круглым сиротой, когда шесть годков исполнилось. Беспризорничал, воспитывался в приюте, а когда вырос, увлекся цирком, стал артистом. Даже школу циркового искусства окончил!

Позже, в армии, сказалась привязанность к коням, стал кавалеристом, служил инструктором конного дела в моем полку. Лихой рубака! С коня пересел на танк, командовал разведывательным батальоном в 23-й танковой бригаде. Я сам вручал ему орден Ленина и медаль «XX лет РККА». Побольше бы таких командиров… Передайте ему мой сердечный привет.

Жуков расспросил Шалунова о работе политотдела, побарабанил пальцами по столу.

— А как комиссары? Свои Пожарские есть?

Комиссара Пожарского, героя хасанских боев, Жуков хорошо знал по Дальнему Востоку. Во время штурма сопки Заозерной Пожарский шел впереди атакующих и первым ворвался в траншею противника, водрузил знамя на вершине сопки и погиб как герой.

— Будут и у нас, товарищ генерал.

— Хорошо. Не забывайте о роли комиссаров в бою. Они должны увлекать бойцов, вдохновлять, звать на подвиг, напутствовать партийным словом!

— Здесь, под Москвой, комиссар облечен особой ролью, — добавил Булганин. — Он не только боец, командир, но еще и воспитатель, представитель партии, организатор масс. Множество забот возложено на него: дела боевые, довольствие всех видов. Зима идет суровая. Комиссар обязан быть примером, образцом во всем.

Командование дивизии ознакомили с обстановкой на фронте. Противник готовит второе наступление на Москву, необходимо сорвать планы Гитлера, наносить контрудары. Жуков рассказал, что при штабе фронта создается подвижная конно-механизированная группа в составе конного корпуса генерала Белова и 112-й танковой дивизии.

— Зайдите к начальнику штаба, получите приказ и немедленно приступайте к исполнению!

Жуков, прощаясь, пожелал Гетману и Шалунову боевых успехов.

Возвращались молча. Машина катила с потушенными фарами, где-то на горизонте полыхало зарево, оттуда наплывал далекий гул.

Гетман задумался. До сих пор ему приходилось сражаться в горной местности, в пустынях. Здесь же другая обстановка, иные задачи. Танки должны действовать в заснеженных полях, заметенных метелями густых лесах. Стоят морозы, в промерзшей машине холод пробирает до костей. А дороги перерезаны противником, заминированы, перекрыты завалами.

Главное сейчас — разведка!

Ночью в лесу состоялось короткое совещание. На пеньках, наломанных еловых ветках расселись разведчики. Командир батальона майор Пальцев и комиссар Гребенков рассказали о предстоящих боях. Заскрипел снег, послышались шаги, подошли командир дивизии и комиссар.

— Как дела? Не замерзли?

— Ничего, товарищ полковник, скоро согреемся. Разведчики народ веселый, разбитной, за словом в карман не полезут. Люди не унывают, это хорошо.

— Сядем рядком, поговорим ладком, товарищи. Есть у нас такая поговорка: «Порядок в танковых войсках». Хорошие слова, но чтобы у нас действительно был порядок всегда и везде, чтобы слова эти не расходились с делом, требуется многое. Командование поставило на шей дивизии ответственную задачу, если мы ее решим, отбросим противника, всыплем ему как следует, Москва нам спасибо скажет, москвичи поблагодарят в первую очередь вас — вы первыми вступите в бой. Вам предстоит сложная работа. Как вы знаете, разведчики должны прежде всех видеть врага, узнавать его планы и намерения. Враг силен и коварен, не забывайте об этом. Действуйте смело, но осмотрительно.

Потом коротко сказал комиссар.

— Вы коммунисты и комсомольцы. Уходя в разведку, вы оставляете партийные и комсомольские билеты, но всегда сам следует помнить о долге перед партией, перед Родиной.

Разведчики уходили в ночь. Долго шли лесом. Добрались до одинокого домика лесника. Где-то поблизости проходила передовая, сплошного фронта здесь не было.

Поразмыслив, разведчики поняли, что находятся в тылу противника.

Рассветало. Бойцы затаились в кустах. Не напрасно остановились здесь — заметили красный провод полевого телефона. Тонкой нитью тянулся он, огибая дом, и исчезал в сосняке. Разведчик финкой перерезал провод, оставалось терпеливо ждать.

Зимний лес в предрассветную рань неприветлив. Бойцы мерзли, лежа за кустами на снегу. Но вот в белесом тумане замаячили люди. Их было много. Очевидно, немцы заподозрили, что им устроена ловушка, и послали связиста с усиленной охраной.

Когда гитлеровцы поравнялись с разведчиками, те открыли огонь, затем довершили дело рукопашной, гитлеровцы были уничтожены, один взят в плен.

Успех разведчиков Пальцева окрылил воинов-дальневосточников. В тот же день о нем знала вся дивизия. А вскоре боевое крещение получил 124-й танковый полк.

Перед дивизией полковника Гетмана стояла трудная задача. Гитлеровцы, развертывая наступление на Москву, намеревались охватить город бронированными клешнями. 112-й танковой дивизии предстояло одну такую клешню отсечь.