Алексей Гарри - Рассказы о Котовском

Григорий Иванович равнодушно махнул рукой.

— Теперь уж не надо, кончаем комедию… Хватит того, что сделано мы и так им тумана напустили!

Написали письмо, скорее — короткую записку-ультиматум, в которой говорилось, что утром атаман Фролов выходит на Тамбов, не дожидаясь подмоги из лесу. Если Матюхин собирается участвовать в этой операции, пусть прибудет в Кобыленку до рассвета. Ждать его дольше невозможно, и так потеряно много времени…

Через несколько минут Захаров с письмом к Матюхину, Симонов и сопровождавший их бандит Васька отъехали от штаба и скрылись в темноте по направлению к заставе.

Настроение у Котовского было приподнятое; теперь как будто уже не было сомнений, что Матюхин, наконец, выйдет из лесу. И в то же время изредка невольно приходили на ум мрачные мысли куда девался проклятый мальчишка, внук пасечника, почему не вернулся «политработник», зачем Матюхину вдруг понадобились двое казачьих старшин Но Григорий Иванович тут же себя успокаивал ну ладно, Матюхин разгадал ловушку, заманил, в лес двух красных командиров, замучает их… Зачем Что это ему даст Если он действительно начеку, можно было придумать что-нибудь удачнее…

Котовский вызвал ближайших помощников и изложил им свой тактический план. Лишь только прибудет Матюхин, в помещении штаба будет созвано совещание командного состава, человек по десять с каждой стороны. Бандиты тут же будут перебиты. Сделано это будет для того, чтобы обезглавить банду, лишить ее руководства, деморализовать. Ведь на их стороне — большое численное превосходство!

Пунктуальный Попов, командир первого полка, спросил:

— Сколько бандитских сабель будет против нас Как вы полагаете, товарищ комбриг?

В распоряжении Котовского была разведывательная сводка штаба тамбовских войск, в ней говорилось, что у Матюхина полторы тысячи сабель. Эту же цифру в беседе с Маштавой назвал глуповатый Васька. Он же проболтался, что свою группу Матюхин называет уже не дивизией, а только бригадой из двух кавалерийских полков, сохранивших старые порядковые номера антоновской «армии», — четырнадцатый и шестнадцатый.

Сопоставив эти данные, Григорий Иванович пришел к заключению, что у Матюхина тысячи полторы сабель, не больше.

— Я думаю, — сказал комбриг, — всех людей он из лесу не выведет. У нас тоже два полка, но людей меньше, чем у бандитов в одном полку.

Котовский продолжал излагать свой план. Второй полк, расседланный, кроме одного эскадрона, находится в резерве. В задачу этого полка входит уличный бой в пешем строю. Штурмовыми считаются взводы Лебеденко и. Константинова, действующие на всей территории села в зависимости от обстановки. Общее руководство уличным боем возлагается на помощника командир-а второго полка Гладковского.

Игра в казаков прекращается, когда в помещении штаба раздастся стрельба. Кроме того, в случае необходимости Шура-трубач три раза подряд сыграет сигнал — «тревога». С этого момента каждый боец бьет бандитов там, где он их застанет.

Первый полк остается заседланным. Лишь только войдет в Кобыленку банда, эскадронный Чистяков спрячет три эскадрона в саду у церкви и вступит в бой с бандитами, которые попытаются уйти в конном строю. Один эскадрон первого полка остается при штабе. Взвод Ткаченко оцепляет дом мельника, как только туда проследуют бандитские командиры для участия в совещании. Остальные взводы этого эскадрона тоже прикрывают штаб и вступают в бой с бандитами, которые могут кинуться к штабу, когда начнется тревога.

Пулеметные-эскадроны обоих полков по прибытии бандитов должны быть выведены за пределы села и развернуты фронтом к нему, с тем чтобы преградить путь бандитам, если часть из них попытается вернуться в лес.

Совещание в штабе продлится около часу, чтобы дать возможность командирам спокойно, без спешки развести эскадроны на исходные позиции.

В помещении штаба остается командный резерв Котовского — помощники командира первого полка Маштава и Каленчук, дежурный эскадронный Девятый.

Вызвали Ектова. Котовский объявил ему порядок переговоров с бандитами и поручил открыть «совещание», предоставить слово «представителю ЦК эсеров» Борисову, «представителю Махно» — Леньке, «атаману Фролову».

— Все!.. — комбриг устало поднялся с места. — Нет, вот еще что это относится к тем, кого я назначил на совещание. Пока я не пристрелю Матюхина, пусть никто не смеет открывать огня! Вопросы есть?

— У меня есть! — отозвался Попов. — А как поступить, если бандиты первыми начнут стрелять?

Котовский потянул себя за нос.

— Ну что ж, — ответил он после короткого раздумья, — всего я, конечно, предусмотреть не смог. Если по независящим от меня причинам мой план будет сорван — пусть каждый действует на основе своего боевого опыта и революционной совести…

Все разошлись, в комнате остались только Котовский, Гажалов и Ленька. Комбриг уронил голову на руки и тут же задремал. Заснули и остальные, растянувшись прямо на голом полу, у стенки. В комнату заглянул штаб-трубач, снова закрыл дверь. Через минуту он вернулся под голову Котовскому подсунул маленькую вышитую подушечку, Гажалову я Леньке — скатанную шинель, одну на двоих. Ни один из них не проснулся…

Прошло около трех часов. Первым проснулся Ленька. Его разбудил звук, знакомый каждому кавалеристу по улице села несся во весь опор одинокий всадник. Топот копыт раздавался все ближе и ближе…

Сильно толкнув дверь, в комнату влетел Симонов, запыхавшийся, красный, потный, в покрытом пылью плаще, накинутом на плечи.

Он громко крикнул:

— Мержом!

Это слово по-молдавски означает «Едут!». С бессарабцами, составлявшими основной костяк кавбригады, часто случалось, что в минуту сильного волнения они совершенно бессознательно прибегали к родному языку…

Ни Котовский, ни Гажалов не проснулись.

— Мержом! — еще раз крикнул Симонов и стал трясти комбрига за плечо.

…Захаров, Симонов и сопровождавший их бандит въехали в деревушку Подыскляй. Васька уверял, что Матюхин, утомленный лесной цыганской жизнью, часто ночует в Подыскляе, когда поблизости нет красных.

Деревушка спала, улицы были безлюдны. У какой-то избы Васька спешился, вошел во двор и постучал в окно. Потом он скрылся в дверях избы В доме зажгли лампу.

Котовцы сидели в седлах, повод своего коня Васька дал подержать Симонову.

Вскоре бандит вернулся, почесал в раздумье затылок и, придерживаясь за луку единственной рукой, ловко вскочил на коня.

— Нету их здесь пока, — заметил он растерянно, — будут ли, кто его знает! Попытаем счастья еще в одном месте…

Они поскакали дальше и очутились у одинокого хутора. Симонов попал сюда впервые, а Захаров, ходивший неделю тому назад в первую разведку с Котовским и Битовым, узнал эти места еще раз он очутился в гостях у пасечника. Снова повторились те же процедуры — громкий стук в калитку, бешеный лай свирепых псов, осторожные шаги за оградой, пароль и отзыв. Васька вошел в калитку один…