Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

Впереди в арыке, выложенном бетонными плитами, купалась ватага местных ребятишек. Увидев эшелон с военной техникой, они бросились к нему, что-то крича и размахивая руками. «Машите им, машите им тоже! – капитан Чугаев сдёрнул с головы кепку и приветственно замахал ей. Солдаты неохотно последовали его примеру. Несколько мальчишек в одних мокрых трусах вскочили на велосипеды и погнались за увеличивающим ход поездом по пыльной дороге, идущей параллельно с железнодорожной линией. Наконец дорога отвернула в сторону и дети отстали. «Вот, вроде нормально принимают», – то ли себе, то ли бойцам сказал Чугаев.

За Кочубеем местность сменилась на более холмистую и заметно оживилась – стали встречаться распаханные поля с какими-то злаками, деревца с пожухшей от жары листвой. Вдали виднелись небольшие поселки. Проскочили еще несколько маленьких станций, на которых местный народ тоже совал овощи и фрукты. Бойцы с интересом вглядывались в пролетающие мимо пейзажи.

– Скоро будет большая станция – город Кизляр, —капитан Чугаев глянул на карту. – Совсем рядом здесь граница с республикой Чечня, буквально несколько километров.

– А сколько нам еще ехать? Когда разгружаться будем? – послышались голоса уставших от долгого однообразного переезда танкистов.

– Ну, насколько мне известно, – сказал Чугаев, – не в Кизляре. В Кизляре у нас будет остановка, поэтому, не забывайте, как себя нужно вести с местным населением.

Рядом проплывали частные дома, вдали темнели невысокие многоэтажки, кое-где светившиеся огнями. Рельсы стали ветвиться, и поезд, замедляя ход, загромыхал колесами по стрелкам станции. Мимо открытой двери мелькали цистерны и товарные вагоны, стоящие на запасных путях. В промежутках между ними виднелось серое здание вокзала с надписью «Кизляр», пустой привокзальной площадью за ним и таким же безлюдным перроном. Эшелон остановился, и солдаты ринулись из вагона наружу. Опять выставили караул. Тепловоз, отцепившись от эшелона, скрылся за стоящими составами.

Не прошло и получаса, как из-под вагонов показалась стайка местных мальчишек младшего школьного возраста посмотреть на боевую технику. Невзирая на советы Чугаева, настырно лезущих на платформы детей пришлось чуть ли не пинками и с матом отгонять от эшелона. Наконец подали новый тепловоз, вскоре загорелся зеленый сигнал светофора и эшелон тронулся в путь.

Солнце медленно опускалось, на небе ни облачка, а вдали на горизонте виднелись какие-то темные облака странной формы. «Может, дождь будет», – подумал лейтенант Щербаков, вглядываясь в даль. Чем дольше ехал эшелон, тем Александр больше сомневался, что это облака. Наконец он не выдержал, нашел в своей сумке очки в зеленом футляре, надел их и опять выглянул наружу. Теперь стало ясно, что это не облака – где-то там далеко, за сотни километров угадывались верхушки Кавказских гор. Последний раз он видел горы классе в седьмом, когда летом ездил с мамой на отдых в Сочи. «Горы!» – радостно заорал он. Бойцы, даже которые просто валялись на нарах, подскочили к дверному проему. «Горы! Точно горы!» – вопили они, глядя на уже различимые вдали вершины, темнеющие в небе вместо облаков. Остальные офицеры, растолкав бойцов, тоже уставились вдаль. «Значит, скоро приедем», – негромко сказал Чугаев.

Состав повернул на запад, пытаясь догнать ускользающую вечернюю зарю, затем снова на юг. Опять мелькали немногочисленные сортировочные станции, освещенные прожекторами составы и далёкие редкие огоньки. Вскоре всё пропало во мраке наступившей ночи, оставив место лишь ярким звездам на чернеющем южном небосклоне. В углу вагона светилась маленькая лампочка, провода от которой тянулись к танковому аккумулятору. Её неяркий свет освещал уставшие от утомительного переезда лица бойцов. Ближе к полуночи свет выключили и вагон погрузился в полную темноту.

Далеко за полночь состав остановился на светившейся огнями станции. Денег в карманах Щербакова, как и следовало ожидать, не оказалось – придется растягивать оставшиеся сигареты. Тепловоз, притащивший эшелон на станцию, отцепился и медленно покатил в неизвестном направлении. «Странно, рановато тепловоз менять», – Александр посмотрел вслед удаляющимся красным огням. Оказалось, что рядом стоит еще один военный эшелон с бронетехникой и тоже из Волгоградской области. Из стоящей в нескольких метрах от перрона большой круглой беседки слышались разговоры и смех. В свете прожекторов блестели звездочки на погонах офицеров, явно давно распивающих что-то горячительное. Лейтенант Абдулов оставил Щербакова дежурным по караулу, а сам пошел «знакомиться» в беседку. Туда же, звеня припасенными бутылками, подтянулись и некоторые офицеры мотострелкового батальона. Круглов и Прошкин спали в вагоне. Автомат, лежащий в большом опечатываемом ящике, Щербаков не взял. Он стал прогуливаться вдоль эшелона, натыкаясь в темноте на часовых с окриками «Стой, кто идет?» – «Свои. Командир танкового взвода», – отвечал лейтенант и двигался дальше. Проходя в темноте мимо двух офицеров из пехоты, едва освещаемых светом прожектора, он услышал обрывки разговора.

– Говорят, что еще второй эшелон за нами едет. На нашем же эшелоне не весь второй батальон, а во втором оставшиеся и сводная артбатарея с САУшками, – в ночи приглушенно звучали слова одного из офицеров.

– А знаешь, почему эти с соседнего эшелона бухают? Они сказали, что не поедут в Дагестан воевать, поэтому тут стоят так долго, – тихо сказал второй.

– Да ладно, чё ты врешь-то? – воскликнул другой.

– Да я сам слышал, как они в беседке про это говорили.

– Не может быть…

Окончание разговора, заглушенное свистком тепловоза, цепляющегося к эшелону, Щербаков не услышал. Вдали из беседки, на не совсем твердых ногах, выбегали офицеры из соседнего эшелона, торопясь к своим вагонам. «Давайте, пацаны! Увидимся в Дагестане!» – на ходу кричали они, подныривая под вагонами мотострелкового батальона. «Вот так и рождаются слухи, – подумал Щербаков. – Все всё-таки едут в Дагестан».

Названия станций, на которых эшелон не останавливался, теперь звучали не по-русски – Качалай, Герменчик, Сулевкент. Остались позади небольшие Казма-Аул и Куруш, затем станции перестали попадаться, оставив место темнеющим полям и редким рощам. В ночи чернели горы, казавшиеся близкими. К рассвету стало попадаться всё больше домов и построек, опять начались промзоны с ангарами и нефтяными бочками. На идущей параллельно железной дороге автотрассе проплыла высокая стела с надписью «Махачкала», впереди мерцали высотки города. В воздухе уже явственно чувствовался запах моря и нефтепродуктов.

Махачкала светила огнями фонарей, железнодорожных прожекторов и многоэтажек. Эшелон долго шатал вагоны на стрелках и, наконец, остановился где-то на запасных путях среди десятков грузовых железнодорожных составов. Тепловоз отцепился и укатил в депо. Вдоль состава опять прогуливались часовые с автоматами. Лейтенант Щербаков, тоже взяв свой автомат из ящика, заступил дежурным по караулу от танковой роты. Забравшись на одну из платформ, Сашка присел, свесив ноги. Стояла тёплая южная ночь, наполненная такими знакомыми Щербакову звуками и запахами железнодорожной жизни. По громкой связи переговаривались вагонники, маневровый тепловоз неустанно грохотал автосцепками, стучали колеса отправляющихся и прибывающих поездов. Светили прожекторы, освещая составы и линии высоковольтных контактных проводов, протянувшиеся над ними. И над всем этим запах шпал, пропитанных креозотом. Всё как на прежней работе, единственное отличие – вместо молоточка на длинной ручке в руках Щербакова холодная сталь автомата.