Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

Состоящий из привычного сухпая ужин показался особенно вкусным под шум прибоя и веющий свежий бриз. Совсем стемнело, Абдулов назначил караульных и старшего по караулу танковой роты старлея Прошкина. Рвавшимся к морю солдатам он запретил без команды покидать свои танки, и бойцы стали укладываться на ночлег прямо на трансмиссиях, расстелив спальные мешки под открытым небом.

Офицеры Абдулов, Круглов и Щербаков, захватив автоматы, двинулись по светлеющему в темноте сыпучему песку в сторону шумящего прибоя. Впереди белели и пенились барашки невысоких волн, накатывающих на берег. Составив пирамидой АКСы, лейтенанты разулись и, засучив запыленные штанины, зашлепали в накатывающие волны. Берег стелился полого, и через два десятка метров вода доставала только до половины щиколотки. С наслаждением стоя босыми ногами в теплой воде, офицеры молча смотрели по сторонам. Позади доносились звуки устраивающегося на ночлег батальона и темнели верхушки гор. Правее, где-то очень далеко, светились прибрежные огни какого-то поселка. Слева в ночное небо, усыпанное тысячами мерцающих звезд, отсвечивали огнями невидимые за темнеющим мысом Каспийск и Махачкала.

Ночь прошла быстро, пару раз Щербакова будили, и он заступал дежурным по караулу, шагая босыми ногами между темнеющих в ночи танков и вдыхая пахнущий водорослями морской бриз. Уставшие за день бойцы крепко спали на свежем воздухе, и отдежурившим караульным приходилось подолгу будить своих сменщиков.

С рассветом второй батальон ожил. После построения и нарезки задач майором Шугаловым подразделения приступили к рытью окопов для солдат и техники, установке палаток и обустройству быта. Танковая рота тоже поставила свою большую палатку, расположив её метрах в двадцати от моря, на одной линии с палатками других подразделений. По другую сторону дороги, недалеко от заросшего камышом и непролазными кустами берега озера, стояла палатка штаба мотострелкового батальона, палатка-столовая. Еще дальше раскинули свои палатки медвзвод, служба ГСМ с покрытыми масксетью двумя КрАЗами-заправщиками и служба ракетно-артиллерийского вооружения. На «пляже» расположились все остальные – пехота, минометчики и танкисты. Спереди от нападения батальон защищало море, сзади – озеро. Справа и слева пехота копала окопы, занимая оборону между морем и озером по обеим сторонам дороги, перекрытой шлагбаумами. По оперативным данным и данным разведвзвода, боевые действия шли в горных районах и в районе села Ботлих, километрах в 250 от Махачкалы, но расслабляться не следовало.

Танковую роту решили тоже поставить в окопы, чтобы быть готовым в случае неожиданного нападения, да и в закопанный наполовину танк труднее попасть. Откинув установленный на нижнем лобовом листе бульдозерный отвал, танки самостоятельно вырывали себе окопы, легко отгребая сырой песок и по борта прячась в нем. Через час на поверхности торчали только башни танков с чуть задранными вверх трансмиссиями. Пехоте повезло меньше – они вручную копали окопы для своих БТР и ГАЗ-66. В ход шли маленькие саперные лопатки и саперные лопаты побольше. Глядя, как стараются мотострелки, откидывая сырой песок из глубины окопов, наводчик Кравченко, улыбнувшись, сказал Щербакову: «Вот меня в «учебке» когда-то подкололи. Один раз на утреннем построении нам на день задачи нарезали – плац подметать, бордюры красить. Ну наш сержант и говорит, мол, есть ответственная работа – нужно БСЛом-110 траншею вырыть. Я обрадовался, думал это бульдозер или экскаватор какой, и вызвался. Оказалось, что БСЛ – это большая саперная лопата, а 110 – длина её черенка. Потом до вечера эту грёбаную траншею копал».

Окоп для Урала танковой роты отрыли танком невдалеке от ротной палатки, сами танки располагались метрах в тридцати от неё. За танковой палаткой в одну линию вытянулись огромные палатки других подразделений – мотострелковых рот и минометчиков. Во второй половине дня, лязгая гусеницами, показались самоходные артиллерийские установки артбатареи, прибывшие вторым эшелоном. Следом за ними на своих БТР-70 и ГАЗ-66 прибыла еще одна мотострелковая рота. Завернув к морю, они также стали рыть окопы, устанавливать палатки и обустраивать свой быт.

Через пару дней некогда пустынный пляж напоминал небольшой поселок с протоптанными вдоль и поперек тропинками, домами-палатками. Около каждой палатки стояли самодельные умывальники, сделанные из пластмассовых «полторашек» с обрезанным дном. На веревках, натянутых между вкопанных в морской песок жердей, сушились солдатские портянки, трусы и подштанники. Между стоявшей под палящими лучами бронетехникой иной раз можно заметить неспешно ковыляющих собак и даже невесть откуда взявшуюся рыжую кошку, дремлющую на подножке затянутого масксетью КрАЗа. Со стороны походной кухни доносился заманчивый запах тушенки и подгоревшей гречневой каши. Поутру в расположении службы ГСМ раздавались крики петуха. Только вот жители «поселка» одеты в одинаковую камуфлированную форму и у каждого на плече висит автомат.

Питание снова наладили – завтрак, обед и ужин в большой и душной палатке, вмещающей сразу несколько взводов. Наконец-то на обед можно поесть горячего супа или щей с настоящим хлебом вместо набившей оскомину тушенки и соленых галет. Хлеб в Каспийск ездил закупать зампотыл второго мотострелкового батальона Хачатур Газарян, капитан лет тридцати с лишним. Ездил, конечно, не один, а с отделением мотострелков, вооруженных с ног до головы и одетых в каски и бронежилеты. Из открытых окон кабины ГАЗ-66, прикрывая дверцы, тоже свешивалось по бронежилету. Вокруг вроде бы никакой войны, но наготове нужно быть всегда.

И с помывкой теперь никаких проблем – Каспий, купайся – не хочу. Пропыленную и пропахшую потом одежду Щербаков попытался постирать в море хозяйственным мылом. Но мыло никак не хотело выполаскиваться в морской воде. «От души» натертые кепка и куртка, словно плесенью, покрылись белым мыльным налетом. Пришлось тащить мокрую одежду через все позиции к озеру. Еле пробравшись через непролазные кусты, Сашка кое-как отполоскал в пахнувшей тиной воде свои пожитки, заодно простирав и единственные камуфлированные штаны. Затем развесил всё на пушке своего танка и, сидя у катка в одной майке «алкоголичке» и старых трико с вытянутыми коленками, найденными в одном из ЗИПов, стал ждать, когда всё это просохнет. Во влажном морском воздухе одежда едва колыхалась на слабом бризе и высыхать не спешила. Пришлось на вечернее построение надевать еще сырые штаны и мокрую в районе карманов и подмышек куртку.

Стояли теплые августовские ночи. В воздухе чувствовался запах йода и морской соли. Где-то вдали светило зарево над Махачкалой, ближе желтели редкие огни пригорода Каспийска. Черные силуэты палаток и бронетехники мотострелкового батальона выделялись на более светлом фоне залитого лунным светом моря. Свесив босые ноги с теплой брони своего танка и глядя на серебрящуюся среди пологих волн Каспия лунную дорожку, Щербаков думал, что не всё так уж и плохо. Более того – хорошо.