Виктор Филалетов - Палящее солнце Афгана

После войско Александра Македонского продвинулось в сторону Центральной Индии только на 200 км, где в районе р. Инд (сейчас пакистанская территория) произошла ожесточенная битва с двадцатитысячным войском царя Пора, который сам сражался в первых рядах и, будучи ранен и окружен, отказался сдаваться, продолжая драться. И только когда полностью обессилил, был захвачен в плен. Александр, сам воин, пришел в восторг, от проявленной храбрости в битве царя Пора. Когда его вели, поспешил навстречу и спросил:

– Как бы ты желал, чтобы с тобой обходились?

– Как с царем,– ответил Пор.

Македонский, полководец, покоренный мужеством правителя в битве, не просто сохранил ему жизнь, но и возвратил Пору его царство и они стали союзниками.

Только через восемь лет непрерывных сражений Александр, фактически, исполнив свою мечту, вернулся в Македонию. Так закончился, оставивший в истории след, Великий поход Великого Александра Македонского.

В это историческое место и был назначен Еремей Ваханов, которого сразу предупредили, что никакого транспорта туда нет кроме вертолетов, и они редко летают. Две недели он прожил в Кабуле, «осваивая», с помощью земляка Кострюкова, столичные дуканы и ожидая свой чемодан, который почему-то не прилетел вместе с ним из Москвы. Наверно, он ожидал себе попутчика, потому, что на этом же самолете прилетел Коля Слесарев -скромный и тихий москвич, с которым Ваханову приходилось в первой командировке делить тягости жизни в Газни. Ему тоже не хватало, вероятно, адреналина в крови. И он не был последним из спецподразделения «Кобальт 82», кого вновь потянуло под пули.

Уже второй раз Ваханов начинает афганскую кампанию с вылета из Кабула на большом вертолете МИ-6. Чемодан земляки помогли донести и два вертолета (по одному не летают), тяжело поднявшись, взяли курс на Джелалабад. Пассажиры все советские, военные, в основном, новички. Лететь 40 мин. над гористой местностью, контролируемой противниками народной власти. МИ-6 отличная мишень для желающих потренироваться по воздушным целям. И такой случай был позднее, когда на этом же маршруте, упал подбитый тихоход – погибло 23 человека, только что прибывших из СССР. Но Ваханову и его путникам, в этот раз, не пришлось испытать ужаса падения в подбитом вертолете. То, что судьба обещала нам получить, мы получим и лежа в постели, а что не сулила, тому не быть. Случайностей нет в судьбе человека.

Военный аэродром Джелалабада встретил хорошей погодой и машиной, на которой Еремею предстояло добраться до советского городка Шамархейль – около 10 км. асфальтной дороги в сторону Пакистана. Там находится старший спецкоманды «Кобальт» зоны «Восток», надо ему представиться.

Наступал вечер, поэтому ехали быстро. Активность бандоформирований обратно пропорционально температуре воздуха – а жара начала спадать. Ехали по равнине мимо огромного мандаринового сада, обогнули взорванный мост, затем начались хлопковые поля и посевы мака, из которого и до сих пор наркомафия производит отличный героин. Возможность передвижения на легковой машине в вечернее время, говорила о том, что здесь обстановка спокойнее чем в Газни. Там непременно прислали бы для поездки «бронекарету». Однако дорога, по которой они мчались, о полной здесь безопасности, не говорила – часто приходилось объезжать воронки развороченного асфальта от взорвавшихся мин.

Шамархейль, располагавшийся в районе дислокации советской десантной бригады, это, можно сказать, советский поселок, в котором проживали в добротных кирпичных домах около 400 человек: советники, переводчики, военнослужащие, гражданские строители и войсковая охрана городка. На территории стадион, бассейн 25 метров с проточной водой, и в каждом ведомстве обязательно русская баня. Свет электрический от гидростанции, построенной на реке Кабул, в нескольких километрах от поселка. Жизнь как на южном курорте, если бы не состояние войны. Климат субтропический, которому соответствовали деревья и растения. Поселок обстреливают редко, так как находится под крылом бригады. Некоторым советникам даже разрешалось проживать семьями.

Еремей Ваханов доложил старшему зоны «Восток», который тоже недавно прибыл из Волгограда из отдела УР УВД, о готовности приступить к работе в назначенной ему провинции. Был он примерно одного с ним возраста и роста, но старший казался в два раза тоньше. Почти мальчишеская фигура и быстрый в движениях, только взгляд какой-то скользящий. После ознакомления с обстановкой в Лагмане, в процессе беседы, Еремей вспомнил, что в 1969 году участвовал в зональных соревнованиях МВД по борьбе самбо в городе на Волге и сказал об этом.

– Я мастер спорта по этой борьбе, – мгновенно прореагировал старший.

Возможно и так, хотя интуиция не подтверждала это. Слова ведь не стоят одного кивка головы. Полет выдает породу птиц. Здесь «далеко от родных берегов» можно себя представить кем угодно – не проверишь, но лучше быть десять раз обманутым, чем потерять веру в людей.

Работа, которую необходимо делать в Лагмане, Еремею знакомая по прошлой командировке, то же подразделение «Кобальт», но все это уже официально – под «крышей». Через два дня, перезнакомившись со всеми сотрудниками, на том же джипе он проделал обратный путь на аэродром, где нангархарские кобальтёры посадили его в какой-то афганский вертолет, якобы летящий в Лагман.

Пензу Еремей покидал при -20 градусах и одет был соответственно по-зимнему. На афганском вертолете летел впервые. Летчики афганцы и пассажиры той же национальности разговаривали на языке, которого он не понимал, но чувствовал, что о нем, так как часто поглядывали в его сторону. Скверное чувство, когда не понимаешь языка. Срок первой командировки не заставил его воспылать доверчивостью к афганцам. Когда взлетели, мысли как навозные жуки зашевелились под черепной коробкой. «А не сдадут ли его в банду» – вспыхнула одна, и показалось, что пассажиры придвинулись ближе. От этого бросило в жар, но пальто не снял. Под ним пистолет – единственная надежда на защиту своей жизни, или, наоборот, для быстрейшего расчета с ней, чтобы не угодить в плен. Кто смотрит сквозь очки подозрительности, тому чудятся гусеницы даже в кислой капусте. Но у Ваханова скорее не подозрительность, а обыкновенный страх. В банду, однако, его не повезли, а приземлились на голое плато около гор. Быстро сошли по трапу худенькие, в летних костюмах, афганцы и за ними по медвежьи – стокилограммовый Ваханов в меховом пальто, в шапке, с чемоданом и портфелем. Вокруг ни души и только в нескольких километрах видны какие-то постройки. Солнце сверху печет, от камней как из печки, +30. Нечем дышать. Вспомнилось, что в Средней Азии летом ходят в ватных халатах. Это вдохновило и, взвалив огромный чемодан на плечо, он бодро двинулся за ушедшими афганцами. Через километр пути уже только сознание «не посрамить земли русской» перед иностранцами удерживало его, бросить и пальто и чемодан на дороге. Один из афганцев подошел, сжалившись, и помог нести портфель. Как потом выяснилось, расстояние прошли всего 1,5 километра, а показалось – километров шесть. Встретили Еремея, вконец обессиленного, хоть выжимай, незнакомые пока, «наши» на БТРе и привезли «домой», тоже советский поселок, но раз в 20 меньше, чем Шамархейль.