Виктор Филалетов - Палящее солнце Афгана

Мальцев, как писалось в прессе, всегда отличался «невиданной в ту пору откровенностью. Эта непосредственность делала его любимцем публики». Старший несколько растерялся, и не стал дальше продолжать эксклюзив, отобрал у хоккеиста микрофон, грубо сказав:

–Хватит!

Александр с неохотой отдал микрофон, видно было, что ему хотелось еще поговорить.

Ваханов, вспомнив коренного москвича Вечимова, понял, что он с Мальцевым одинакового мнения о коренных москвичах.

Артистка Ленинского Комсомола Алферова минут 30 лепетала в волнении, что ей здесь страшно и вы, сидящие в зале, герои, заикалась. Тоже, наверно, «под мухой». В конце выступила Тамара Гвердцетели, маленького роста женщина с гитарой, начала петь, голос, действительно, сильный, но поперхнулась, закашлялась, минут 5 стояла – не могла отдышаться и ушла со сцены, не закончив песни.

Через несколько дней Еремей зашел к землякам -летчикам. Они, оказывается, после концерта катали артистов на вертолете. Миша Журавский снял на кинокамеру Алферову в летном шлеме, а Мальцева за пулеметом, разрешили ему выпустить несколько очередей по проплывающемуся внизу ландшафту.

Идет сентябрь, уходит лето, а вместе с ним зной, но не уходят трудности. Афганская Природа не позволяет пришельцам из России чувствовать себя комфортно в чужой стране – возрос в разы уровень заразных болезней: малярии, брюшного тифа и особенно желтухи. Однажды Еремей, поджидавший на аэродроме Джелалабада попутного воздушного транспорта, увидел подъехавшую грузовую машину с закрытым тентом. Из нее вышел знакомый прапорщик из джелалабадскй бригады.

– Привет, воин джелалабадский, откуда, куда, зачем?– спросил Ваханов.

– Здравия желаю, отправляю в Кабул «дембелей», закончивших службу в Афганистане,– и приоткрыл брезент кузова.

Еремей увидел с десяток лежащих в ряд тел, укрытых с головой и торчащими из-под покрывала босыми ногами, на каждой правой ноге за большой палец привязана бирка с фамилией. И его как-то неприятно поразила не смерть этих досрочно ушедших ребят, а именно безмолвная бирка, привязанная к ноге каждому, как к вещи в каком-нибудь магазине. Их повезет на Родину уже не рейсовый самолет, а «Черный тюльпан». Самое тяжелое в смерти – это молчание.

Прапорщики, обычно по очереди, довольно часто сопровождали «груз двести» в СССР. Командировка на двадцать дней. Ваханов даже письма отсылал с двумя лагманскими прапорами.

Местные афганцы подвержены болезням не менее чем «шурави». К «инженеру Еремею», как его называли сотрудники спецотдела, подходил один оперативник с просьбой отправить в Кабул для лечения. Здесь, у них, медицина на уровне знахарства, поэтому многие местные болеют и тихо умирают, как популяция животных, незаметно исчезающая в неблагоприятных условиях. И не имеет значения – от болезней, истощения, укусов ядовитых змей или пуль и осколков снарядов.

Вращаясь постоянно в этой «больной» атмосфере и не уклоняясь от контактов с людьми, Еремей, тем не менее, проявлял разумную осторожность и не прекращал утренней гимнастики, утреннего бега не менее километра и ритуала соблюдения чистоты. Болезни пока обходили его стороной, но главное, как он считал, было не во внешних ритуалах, а в самовнушении. Он приказал себе не болеть и не допускал победы ее в своем организме. Ведь человек, в основном, страдает из-за того, что становится рабом своей болезни: день и ночь думает о ней, представляя какие могут быть осложнения, тем самым, прокладывая ей путь в организме и облегчая одоление его. Нельзя привязывать себя к болезни. Люди не замечают и не придают значения своим мыслям, которые сотнями бродят в голове, не контролируют их и часто этим наносят вред организму. Почему так много людей болеют? Конечно, причин много, в том числе и кармических, но главная – заключена в мыслях. Кольнуло в боку и человек сразу (сейчас все грамотные) определил в себе возможную болезнь. Вспомнилось, что несколько лет назад его знакомый умер от такой болезни. Это подхлестнет его чаще прислушиваться к известной только ему одному болезни, потому что врачи не подтверждают. Таким образом, он проложил мысленно путь своего недомогания к серьезному заболеванию и оно не замедлит проявиться. Самая лучшая профилактика болезней – никогда о них не думать.

«Вот пуля пролетела и ага»

Рабочий день Ваханова, как обычно, начинается с посещения спецотдела. Начальник Амрулло знакомит с информацией, поступившей за сутки. Он показал на карте кишлак Гулькари в 10 км. от Мехтерлама:

– Сюда ночью пришла банда Саид Ахмада. Планирует нападение на город.

– Сколько у него человек?

– Двести. Кроме стрелкового оружия имеет два ДШК и миномет.

Ситуация не простая. Необходимы упреждающие действия. Уже к вечеру все вопросы предстоящей завтра войсковой операции были обсуждены в штабе советнического городка.

Для поддержки афганского батальона идет рота советских и Ваханов с ними.

В 4 утра водитель БТР Мусиенко должен отвезти его в советский батальон и вернуться. Надо пораньше лечь спать. Нервы напряжены. Это рефлексное состояние отражается и в сновидениях. Сон беспокойный: Ваханов бежит за уходящим автобусом, но ноги как ватные, не двигаются, однако, кое-как догнал и из последних сил схватился за поручни и, наконец, внутри. Посмотрел вперед и видит, что асфальтная дорога обрывается в пропасть, а автобус мчится, не снижая скорости и .. летит вниз. Сильно затрясло, он почувствовал это физически и проснулся. Поняв, что это всего лишь сон, с облегчением вздохнул. В комнате тишина. Вдруг взгляд его уперся в лампочку, свисающую с потолка на проводе – она качалась. В просыпающемся сознании возникает вопрос – почему? Пока рассудок силился найти ответ, койка вновь мелко затряслась, как на телеге по булыжной мостовой, и в голове ярко вспыхнула реальность – землетрясение. Оглянулся на соседнюю койку Вечимова, и увидел его лежащим под одеялом с надетой на голову солдатской каской. Когда еще раз тряхнуло, он крикнул:

–Бежим на улицу, – и они, как были в трусах, выскочили во двор. Там уже стояли жители других комнат. Конечно, лучше быть на улице, чем выбираться из под обломков рухнувшей крыши.

Такие мелкие землетрясения были не раз. Однажды, обедая в столовой кобальтеры, услышали со стороны «зеленки» странный приближающийся гул, похожий на звук танковой колонны. Все выскочили во двор. Переводчик Махмуд в панике крикнул:

–Это душманские танки!– и полез на крышу смотреть.

«Мушаверы» знали, что у душманов нет бронетехники, но звук нарастал. Когда он приблизился вплотную, постройки начало трясти. Прошлой осенью, рассказывали, здесь было землетрясение в 7 баллов. Мы можем критиковать сложенные из глины стены и смеяться над ними, но за все время проживания советников в городке, ни один дом не развалился от частых землетрясений.