Семен Близнюк - Костры ночных Карпат

— Провокатор со стажем.

— Да и те товарищи из Венгрии, коминтерновцы, которые перешли границу, рассказывают… Оказывается между различными фашистскими группами — их там у Хорти порядочно — всё время шла грызня, и вроде бы раньше нилашисты, эти самые «Скрещённые стрелы», на ходились в опале. Но, как это у нас говорится, — ворон ворону глаз не выклюет? Буквально днями Хорти выпустил из клетки их вожака — Салаши: тот был раньше осуждён за «антиправительственную деятельность», то есть слишком рьяно рвался на престол. И вот теперь фашистская свора загалдела во весь голос снова и даже про никла в тайный союз Хорти — так называемый «Экс». Hе говорю уже о том, что многие продвинулись на высшие военные должности… Оно не удивительно: волчья стая почуяв добычу, всегда позабывает о грызне.

Панкратенков вставил:

— Конечно, они чувствуют, что общая граница с Со ветским Союзом является надеждой не только для за карпатских украинцев, но и для самих венгров, которые помнят Советскую республику девятнадцатого года.

— Будь здоров и не кашляй, — не удержался Федор Иванович от своей любимой поговорки. — Абвер — он в их усердии ничуть не сомневается. Здесь, думаю, другое гитлеровцы не очень-то убеждены, что Хорти в такой заварухе сумеет удержать в руках Закарпатье: вон как бурлит край, свои же люди — рядом, сразу за перевалом. Абверовцы, понятно, будут надзирать прежде всего за обеспечением безопасности военно-стратегических объектов. Они знают, что мы непременно используем помощь населения, которое тянется к нам, братьям…

— Значит, поединок?

— Поединки. Каждый день и не с одним врагом. Сегодня — с тем обером из абвера, но где же гарантии, что против нас не будут действовать и люди шестого управления РСХА? Знаешь, я знакомился с их AMT-VI — это служба, в которой жестокость и хитрость достигли совершенства… Конечно, они все будут стараться нейтрализовать группы патриотов, которые созданы в Карпатах, и, чтобы сохранить скрытность сосредоточения воинских частей, подсовывать нам дезинформацию.

— Ну, на это они мастера.

— Я с тобой согласен, Александр Максимович. Но мы должны опередить их действия — не на шаг и не на два. Нужны точные сведения, что они готовят. А если склады ложные, аэродромы ложные? И нападут фашисты с другого участка, а этот отвлекающий?

— Не похоже, — замыслился старший лейтенант.

— Мало что не похоже. Вспомни Халхин-гол. Кое-чему там научились… Так вот твоей ближайшей боевой задачей будет руководство новой разведгруппой — есть у меня уже на примете один человек, даже прошёл у нас подготовку… Он явился к нам ещё прошлой осенью. Помню, лили дожди. «Так лучше убегать — никто на след не выйдет», — пояснил он мне. Сразу было видно: с ним можно поработать…

— Это очень кстати. У меня есть хорошие данные по Кикине, с хутора под Береговом. Знаешь, он в июне прислал материал, так я перепроверил — товарищ подходящий. Вот, думаю, если бы ты ещё хоть одного новенького подкинул — я бы его к Кикине и направил…

Майор, подумав, шлёпнул по столу ладонью:

— Ну что ж, пора идти на боковую. Завтра продолжим разговор.

На другой день майор Львов вызвал закарпатца, о котором говорили с вечера.

— Знакомьтесь, Иосиф Дмитриевич, — представил ему Панкратенкова, — это старший лейтенант Орлов, он будет в дальнейшем вашим непосредственным руководителем.

Светловолосый верховинец подошёл к Орлову и стал по стойке «смирно».

— Разрешите представиться: Лой!

— Ладно, — широко улыбнулся Орлов. — Выйдем на свежий воздух — пройдёмся, побеседуем…

Есть люди, располагающие к себе с первой минуты. Иосиф почувствовал: этот сероглазый офицер — человек, с которым можно говорить, как с товарищем — прямо, непринуждённо, обо всём. И начал рассказывать, чему его уже научили. Сообщил, что знает, как вести визуальные наблюдения, определять фарватер рек, длину и ширину мостов, размеры тоннелей.

— И фотодело знаю, — прозвучало в устах верховинца настолько наивно-торжественно, что Орлов невольно подавил улыбку. А тот продолжал:— Пистолет освоил как будто неплохо, да и отец охоте обучал.

— Ты, вижу, совсем грамотный, — Орлов слегка потёр подбородок. — Ну, это хорошо, что так в себе уверен. Уверенность — полезное дело. Только учти — не самоуверенность. — Тут же молниеносно перехватил руку собеседника, дёрнул на себя, и тот не успел опомниться, как оказался на траве. Старший лейтенант помог ему подняться и принялся снова потирать подбородок:— Это я так, в порядке профилактики. Тебе не обязательно придётся «бить навзлет». По-моему даже нежелательно. Разведчик, которому приходится стрелять, себя демаскировал. А, демаскированный, он уже не разведчик. Нам же хочется, чтобы от такого легиня [34], как ты, было побольше пользы. Сейчас собирайся — поедем на заставу, где ты к нам переходил границу. Покажешь по карте возможные проходы. А к вечеру — видимо, снова задождит — пойдём в горы, осмотримся.

— Слушаюсь…— ответил Лой уже не так громко: урок Орлова всё-таки заставил задуматься…

Возвратились с границы промокшие, серо-зелёные маскхалаты вывалялись в рыжей глине. Пока, сидя в дежурке, сушились, Орлов слегка экзаменовал своего ученика. Тот должен был по памяти повторить курс, проложенный по карте — вплоть до той тропы, которую назвали оленьей. И тут Лой убедился, какая у его наставника память. Закрыв глаза, Орлов то и дело поправлял верховинца, вставляя: «А вот справа — разбитая молнией сосна… Тут по курсу на юго-восток — три лисьих норы, видимо крупный выводок, — хороший ориентир, следует запомнить… А здесь — ты забыл — лощину недавно перегородили камни, значит, обвал был — здесь „удобный проход…“

И вдруг предложил:

— Вот что, Иосиф Дмитриевич, расскажи-ка о себе. То, что написал ты в автобиографии, — это, так сказать, сухая проза. Давай по душам. Вот что тебя к нам привело?

Лой уже привык к неожиданным поворотам мысли своего командира. Уселся у окна и, жадно вдыхая влажный осенний воздух, начал рассказывать.

…В середине 30-х годов туризм в Карпатах входил в моду. По дороге, ведущей из Хуста к перевалу, ползли шумные автобусы, мчались форды, тянулись вереницы путешественников, которых манила деревянная Верховина с карпатским чудом — Синевирским озером. Туристы обычно делали привал на середине пути — в селе Вучковом: впереди открывались крутые серпантины. Торопливо щёлкали фотоаппараты, фиксируя горные пейзажи и приземистые хаты под остроконечными, выстланными почерневшей соломой крышами, из-под которых вечно просачивался дым.

Из хаты к машинам часто выходил старик Дмитрий Лой. Он держал в руках вуйоши — домотканые куртки из грубой овечьей шерсти, вышитые рубашки и другой товар. Выходил с надеждой: авось заезжий господин что-нибудь и купит.