Евгений Сергеев - Юркино небо

– Иван Лукич, а что-то случилось? Он что-то натворил? Может его позвать? У них сейчас перемена.

– Да, будьте любезны, – сказал директор, принимая папку с делом.

Директор положил папку на стол, и, не раскрывая её, прочитал на лицевой странице:

– Да! Вот! Шесть, четыре двадцать один.

В дверь постучали.

– Да, да, входите.

В дверях стоял долговязый темноволосый паренёк со слегка растерянным взглядом в стареньком, но чистом пиджаке на пару размеров больше и подвернутыми рукавами. В чертах его лица и взгляде было что-то непередаваемо кавказское. Внешность ему досталась от мамы, которая в свою очередь была сильно похожа на свою мать – осетинку по национальности. Которую ещё в юности умыкнул из глухого осетинского аула Юрин дед. Не смог устоять перед кавказской красотой… или та сбежала с ним. Запутанная история.

– Иван Лукич, – достаточно твердо произнес паренёк. – Вы меня вызывали?

– Проходи, Юра, садись.

– Я постою.

– Можно я задам пару вопросов? – Спросил офицер у директора.

– Извольте.

– Тебя зовут Юрий Петрович Сергеев, русский, правильно?

– Да.

– Отец, Пётр Тимофеевич Сергеев, русский, работает в ДРСУ № 1 город Бийск, мать Анастасия Григорьевна, домохозяйка?

– Да. А в чём дело?

– Скажи, пожалуйста, Юрий Петрович, как так получилось, что ты на медкомиссии военкомата себе год приписал?

Парень насупился, опустил голову, но промолчал.

– Юра, зачем ты это сделал? – с легкой тревогой в голосе спросил Иван Лукич?

– Дядя Вань, я хотел здоровье проверить, – слегка сконфуженно ответил Юра.

– Проверил? – продолжил офицер, – Всё в порядке?

–Да. – Ответил тот негромко и поднял взгляд на офицера.

– Ну, тогда, собирайся.

– Куда, – вдруг со страхом отшатнулся Юра.

– Как, куда? В армию.

– Постойте, постойте, – вмешался директор, – но он, же еще не призывного возраста. Рано ему… да, и квалификационный экзамен в следующий понедельник…

– У меня вот здесь приказ, подписанный самим начальником Сибирского военного округа. Тут поименный список всех призывников этой весенней кампании. И в нём есть имя Сергеева Юрия Петровича, двадцатого года рождения.

– Но, товарищ капитан…

– Хотите, чтобы его как уклониста, через милицию? Так участковый вот, рядом…, – капитан посмотрел на участкового Василия. – И поймите, сейчас уже не важно, зачем он это сделал. После этого приказа явиться для прохождения службы – его обязанность. Вы же, взрослый человек, наверно, участник Гражданской. Должны знать, что в армии, прежде всего, дисциплина.

– Так точно, товарищ капитан. – Согласился Иван Лукич.

– Вот что, Юра, – офицер протянул ему лист бумаги и сказал спокойным, но твёрдым голосом, – это повестка. Быть завтра в восемь ноль-ноль на призывном пункте. Где это, ты знаешь. И вот здесь мне подпись поставь…, а то, мне еще два адреса обойти надо.

Директор макнул перо в чернильницу и дал Юре. Тот расписался.

– Товарищ милиционер, – обратился офицер к участковому Василию, – прошу помочь Ивану Лукичу проследить, чтобы призывник Сергеев Юра прибыл на призывной пункт в назначенное время.

– Хорошо, товарищ капитан, будет сделано.

– До свидания, Иван Лукич. Рад был знакомству. До завтра, Юра.

– До свидания, – буркнул себе под нос парень.

Офицер вышел, участковый Василий подошел к Юре и, положив руку ему на плечо, произнёс:

– Ну, ты даёшь, Юрка. Ты, это, не подведи меня. Завтра, чтоб как штык. Хорошо? Иван Лукич, я, пожалуй, пойду, дел невпроворот. До свидания.

– До свидания, Василий.

Милиционер пожал руку директору, хлопнул Юрку по плечу и вышел, оставив его один на один с директором.

В кабинете повисла тяжелая пауза. Директор прошёлся несколько раз вдоль стола, остановился возле Юры, пододвинул ближайший стул и сел. Его лицо стало таким серьёзным и одновременно заботливым, от чего Юра ещё больше стушевался, не зная, как себя вести.

– Ты хоть представляешь, что я скажу твоему отцу, когда он из командировки вернётся? – спросил Иван Лукич, стоящего в полной растерянности парня, – Я же обещал ему, что присмотрю за тобой. Ты мог хотя бы со мной посоветоваться?

– Я думал, это просто так… мне же ещё нет восемнадцати…

– Думал он… – вздохнул, Иван Лукич, – иди уже…

– Куда?

– Куда, куда? В канцелярию, бегунок возьмешь по случаю отчисления.

– Отчисления?!

– Да, не беспокойся. Вернёшься из армии, восстановишься и получишь свои корочки слесаря.

– И что, меня и вправду в армию забирают?

– А до тебя только сейчас дошло? – Только и развёл руками директор. – Иди уже.

Юра вышел, и в дверь заглянула Мария Степановна.

– Всё в порядке, Иван Лукич?

– Да, уж… – со вздохом ответил директор, – дела… Мария Степановна, готовьте характеристику Юре.

– Характеристику? Куда?

– В армию, Мария Степановна

– Так… ведь… ему… – растерянно произнесла она.

– Так надо.

***

На следующее утро Юра пришел за десять минут до назначенного времени на призывной пункт, который находился в большом деревянном двухэтажном здании на пересечении улиц Болотной и Третьего Интернационала. Современное название улица получила относительно недавно, и поэтому горожане её чаще называли по-старому – Владимировский переулок. Вдоль всего переулка выстроилось порядка тридцати гужевых крестьянских повозок. Военкомат был не только городским, но всего Бийского района.

Странно было наблюдать Юре за эмоциями собравшихся людей. В основном это были весёлые, жизнерадостные лица, но изредка можно было услышать тихий женский всхлип и успокаивающий голос призывника с уверениями, что всё будет хорошо. Юра пробрался сквозь толпу провожающих и других призывников к входу в военкомат. Нисколько не мешкая, с твёрдым намерением, открыл дверь и шагнул через порог здания. На проходной его встретил тот же капитан, что вручал вчера повестку.

– А, Юра, пришёл вовремя. Похвально. – Произнёс офицер. – Проходи, располагайся.

И вот сейчас он уже не казался Юре таким строгим и грозным, каким был вчера. Капитан похлопал парня по плечу и показал куда пройти, чем вызвал интерес к нему со стороны других призывников. Не каждый призывник «удостаивался чести» плечевого похлопывания. Вернее, вообще никакой.

Призывников собирали в большом актовом зале. Гул голосов, вспышки смеха в сочетании с бравурной музыкой, льющейся из подвешенных под самым потолком рупоров, делали это место похожим на вокзал в час ожидания прихода поезда. Молодые люди разбивались по кучкам, рассказывали анекдоты, знакомились, делились ожиданиями. Кто-то курил, а кто-то самокрутки «для форсу» держал зажжёнными, лишь делая вид. Юра табаком не баловался, ему был противен этот запах. Не имел такой привычки, хотя почти все его друзья уже дымили словно паровозы. Возможно, им казалось, что так они выглядят старше и солиднее. Юра сел один, не примкнув ни к одной из групп, и то, что он здесь младше всех, теперь было особенно заметно. Ему было здесь некомфортно. Он больше думал о том, что расскажут его отцу, когда тот вернётся из командировочной поездки в Ташанту. Как оправдается Иван Лукич, которого так глупо подставил он. Юре было стыдно за это, и ещё за то, что он так и не извинился перед директором за этот проступок.