Александр Тамоников - Наживка для вермахта

– Вы имеете в виду, что я должен идти в форме немецкого офицера? – догадался Шубин.

– Именно так! Мне сообщили знакомые из штаба генерала Рейтера о том, как у тебя хорошо получался этот фокус. Вот и сейчас надо его проделать. Правда, немецкую форму мы тебе не приготовили, уж извини. Придется тебе самому ее добывать.

– Добуду, задача не такая уж сложная, – сказал Шубин. – И когда вы хотите, чтобы я отправился на это задание, – завтра?

– Зачем откладывать на завтра? – удивился Уколов. – Вот сейчас, этой ночью, и отправляйся. Сегодня у нас восемнадцатое. Значит, двадцатого мы тебя ждем с донесением. Да, и еще ночь уйдет на то, чтобы ты отсюда добрался до штаба фронта… Значит, командующий получит нужные данные только двадцать первого… Ничего, мы подождем.

– А как же быть с батальоном, которым я командую?

– Назначишь командира из числа твоих командиров рот. Этот вопрос я уже согласовал с полковником Воробьевым. Он в курсе твоей миссии. Так что можешь смело действовать. Все понятно? Если вопросов больше нет, я пошел. Мне еще сегодня надо вернуться в штаб фронта.

Шубин проводил полковника до выхода из склада, после чего остановился в раздумье. Наверное, он должен был радоваться – ведь он возвращался к любимому делу, разведке. И задание у него было необычное, он раньше таких не выполнял. Да, надо радоваться. Но ему было как-то грустно. Во-первых, из-за разлуки с Катей. Теперь он не увидит ее ни завтра, ни послезавтра – да, может, никогда больше не увидит. А еще он вдруг понял, что привык к своему батальону, к тяжелому труду командира.

Впрочем, все это были эмоции. А думать надо не об эмоциях, а о выполнении задания. Прежде всего он подумал, кого назначить вместо себя командовать батальоном. Решил – лейтенанта Гришина. У него в роте полный порядок, и такой же будет и в батальоне.

А дальше он стал думать о новом деле. Что взять с собой? Как одеться? Как и где проникнуть на территорию противника? Все эти вопросы надо было решить немедленно. И он решил так: оденется как можно проще, незаметнее. Все равно потом придется переодеваться в немецкую форму, а прежнюю одежду выбросить. Взять, конечно, надо карту, карандаш, пистолет, нож и фонарик. А еще немного хлеба и флягу. А вот спички и махорку нельзя брать ни в коем случае: немцы не курят махру и не пользуются теми спичками, что сейчас лежали у Шубина в кармане. И пистолет тоже, наверно, брать с собой не стоит – лучше позже раздобыть немецкий «вальтер», если удастся, конечно.

Так, а где искать проход? Ответ пришел сам собой: конечно, в том самом овраге, что виднеется за трансформаторной будкой. Немцев там нет, и можно будет незаметно пройти в их тыл.

Приняв решение, Глеб начал быстро действовать. Его охватило возбуждение, как всегда бывало перед выходом в рейд в тыл противника. Он сходил в цех, где вел оборону лейтенант Гришин, и сообщил ему о новом назначении. При этом сообщении лицо лейтенанта отразило некоторую озабоченность, но больше радость. Было понятно, что он не прочь возглавить батальон.

Затем капитан вернулся на склад, снял шинель, сбросил китель, надел телогрейку (пришлось снять ее с погибшего в этот день бойца). Кисет с махоркой и спички отдал рядовому Колышкину. Пистолет и фонарик сунул в карманы телогрейки, карту и карандаш положил в карман брюк. Огляделся – что ж, кажется, все предусмотрел! Прощаться с бойцами он не стал – ни к чему. Просто повернулся и направился к дальней стене цеха, там вылез в окно, подошел к трансформаторной будке. Здесь его окликнул часовой из роты сержанта Спирягина (вернее, из остатков роты – там их было всего 12 человек). Шубин отозвался, прошел мимо часового, обогнул будку и, крадучись, двинулся к оврагу.

Склоны оврага поросли густым колючим кустарником, и пробираться по нему было нелегко. Но это только на руку Шубину: ведь в такой чаще немцы точно не могли поставить мины и не могли расположить здесь свои боевые посты.

Раздирая в клочья телогрейку, капитан упрямо продвигался по оврагу на запад. Овраг постепенно мельчал. Справа на фоне ночного неба Шубин видел темную гору Мамаева кургана. Время от времени его вершина озарялась огнями разрывов: там находились основные силы 62-й армии, там же располагался штаб генерала Чуйкова. И в этом месте бои не прекращались даже ночью.

Когда Мамаев курган остался позади, Шубин понял, что он находится уже глубоко в немецком тылу. Пора было выбираться наружу. Удвоив внимание, он полез наверх. Вылез, огляделся, насколько позволяла ночная темнота, – и замер: он находился совсем рядом с немецкой артиллерийской батареей. В темноте было трудно определить, какие орудия стоят на позиции, но Шубину показалось, что это тяжелые 15-сантиметровые гаубицы. «Хорошо бы захватить офицера именно здесь, – подумал капитан. – Если я буду бродить по расположению немецкой армии в форме офицера-артиллериста, это будет выглядеть более естественно, чем если бы я изображал пехотного офицера. Как артиллерист я могу интересоваться складами боеприпасов. Да, надо раздобыть форму здесь!»

Но как это сделать? Лезть в немецкий блиндаж, как он делал во время одного из рейдов подо Ржевом? Но там он точно знал, кого ищет. А здесь так не получится. Скорее всего, подобное «хождение в гости» закончится схваткой. Никакой немецкой формы он таким способом не добудет, и хорошо, если ноги унесет. Значит, надо подстеречь немца здесь, наверху. А в таком случае надо дождаться рассвета, а то вместо офицера схватишь какого-нибудь подносчика снарядов.

Придя к такому решению, Шубин выполз из оврага и устроился среди развалин какого-то строения – кажется, когда-то это был жилой дом.

Уже близился рассвет, но пока еще было очень темно. Вот откуда-то (Шубин не успел разобрать откуда) появилась неясная фигура, проследовала направо, скрылась в других развалинах. Спустя минут десять за первым немцем последовал второй. «Ага, значит, там они устроили себе отхожее место, – заключил Шубин. – Значит, там и нужно караулить моего фрица». Он переместился ближе к «месту ловли». Хорошо различимый запах подсказал ему, что он угадал: это была та точка, куда обязательно должен был заглянуть каждый солдат и офицер этой батареи.

Тем временем стало достаточно светло, чтобы можно было различить отдельные предметы, а также людей – во что они одеты, как выглядят. Теперь можно было начинать «охоту». Причем время этой «охоты» было четко ограничено: вести ее можно было только в сумерках, когда тебя еще плохо видят. Когда совсем рассветет и проснутся все солдаты, об охоте можно будет забыть. Тогда придется ждать вечера. Шубин был готов и к такому варианту. В то же время ему очень хотелось добыть форму уже сейчас, утром.