Николай Юрконенко - Белый олень. Часть 3. Одинокий волк под луной

Кожухов в ответ лишь усмехнулся с грустинкой:

– Ты все такой же ершистый, не меняешься.

– И не собираюсь меняться, уж такая у меня планида.

– Да, планида… – проникновенно и задумчиво произнес Кожухов. Глубоко затянувшись сигаретой, продолжил. – Не поверишь, конечно, но я довольно часто думаю о тебе. Примеряю на себя твою судьбу и спрашиваю: «А вот ты, Володя, выдержал бы все то, что пришлось на долю Романова?»

– Ну и каков же ответ? – спросил Сергей с холодной заинтересованностью.

– А его нет, ответа… – Кожухов снова пыхнул дымом. – Поэтому и не могу понять: свались на меня то, что свалилось на моего соратника, как бы я поступил: спился, скурвился, застрелился или еще что-то сотворил? А вот смотрю на тебя и просто по-житейски завидую – выжил, выздоровел, не сломался, восстановился на летной работе, ходит с прямой спиной и не боится людям в глаза смотреть.

– А с чего бы мне ходить с кривой спиной и бояться смотреть людям в глаза? – медленно и угрюмо уточнил Сергей.

– Да знаешь, народец-то всякое болтает… – неопределенно покрутил пальцами левой руки Кожухов. – Все твои женщины почему-то погибают: первая невеста сорвалась со скалы, а позже террористы напали на твой самолет и застрелили при этом вторую невесту… А до этого, они убили твоего бывшего командира самолета Кедрова и твоего же бывшего второго пилота Коробова. А потом и жена исчезла в неизвестном направлении. Согласись, перечень не самый лучший, просто рок какой-то…

– Ничего нового ты не сказал, Володя.

– В общем, да… – согласно кивнул Кожухов, и через паузу спросил. – Я припоминаю, что у бортпроводницы Денисенко был ребенок, это действительно так или что-то путаю?

– Все верно, – подтвердил Сергей. – Только он не был, а есть!

– Прости, не правильно выразился… И с кем он сейчас живет?

– С бабушкой. Это единственный человек, кто у него остался, больше родни нет.

– А отец? Ведь кто-то же произвел мальчишку на свет Божий?

– Этот кадр исчез давным-давно… – невесело пояснил Сергей. – Да и жив ли он вообще, пил же беспросветно и деградировал окончательно.

– Ну а ты-то появляешься иногда в этой семье, помогаешь хоть чем-нибудь? Ведь как ни крути, как ни верти, а то, что ты сейчас жив и здравствуешь, это все благодаря тому, что твоя вторая невеста тебя от верной смерти спасла. А, значит, обязан ты ей до гробовой доски, уж извини за прямоту.

– Я и без твоей прямоты все прекрасно понимаю, – процедил сквозь зубы Сергей. – Именно поэтому и появляюсь, и помогаю по мере возможности. На нищенскую учительскую пенсию и ничтожное пособие по утрате кормильца сейчас не проживешь. А парню в этом году во второй класс идти. Ты, надеюсь, знаешь, что это такое собрать ребенка в школу?

– Да уж как-нибудь представляю, двух своих школяров на учение снарядил, – кивнул генеральный и покровительственно добавил. – Ты вот что, Сережа, напиши-ка на мое имя просьбу о выделении денежного пособия. Мотивацию придумай сам, и я с удовольствием помогу, ведь понимаю, как ты терзаешься, как тебе сложно жить…

– А с каких это пор тебя волнуют мои моральные терзания, Володя?

– Да с тех самых, когда на «Антоне» за спаренные штурвалы держались.

– Вспомнил, тоже, сколько уж лет прошло с тех пор. Да и поздно об этом толковать – моя жизнь кардинально меняется…

– И, тем не менее? – все не отступал Кожухов.

– Ничего мне не надо, – отрицательно мотнул головой Сергей. – Руки-ноги есть, как-нибудь сам справлюсь – моя «копейка» пока на ходу, и на хлеб-соль я еще в состоянии «натаксовать», раз уж твоя контора денег не платит.

– Ну, что ж, была бы, как говорится, честь предложена, – чуть разочарованно произнес Кожухов, гася в пепельнице сигарету. – Тогда перейдем к делу: знаешь, зачем я тебя пригласил, Сережа?

– Догадываюсь. Место для переучивания на «Туполь» пришло из ШВЛП, и ты мне его хочешь предложить – три года назад это обещал. Я угадал?

– Нет, всё мимо. По этому поводу скажу лишь одно: буквально вчера я подписал приказ об отправке на утиль еще двух кораблей Ту-154, их ресурс выработан полностью. А брать в лизинг или приобретать новые самолеты дорого и бесперспективно – объемы работ ничтожны, забайкальский народ из-за безденежья практически перестал летать. Поэтому пятую эскадрилью будем ликвидировать полностью, свое дело она сделала и больше не нужна. Так что о твоем переучивании вопрос больше не стоит, уж извини, у нас на носу банкротство и преобразование в транзитный аэропорт.

– Выходит, «недалекое будущее» о котором ты не раз талдычил – наступило, – мрачно констатировал Сергей. – Что ж, масштабные перспективы ОАО «Забайкалавиа» мне понятны. Значит, речь пойдет о моем рапорте?

– Точно! – подтвердил Кожухов, извлекая из лежавшей перед ним папки стандартный лист бумаги. – Я внимательно ознакомился с ним и решил лично встретиться с тобой. Надеюсь, ты не против, чтобы доверительно пообщаться?

– Ничуть, пообщаться всегда полезно, – поддержал Сергей. – Особенно, если уж доверительно…

– Командир летного отряда отказался подписывать твою зая'ву, принес ее мне, – Кожухов кивнул на лист.

– Что, у Турчанинова авторучки не нашлось? – с легкой издевкой поинтересовался Сергей.

– Да нет, авторучка у него, судя по слухам, имеется, – подыграл ему Кожухов. – А вот с головой не все в порядке – удержать лучшего командира эскадрильи от безрассудного поступка ума не хватает, сбагрил это дело на меня.

– Понятно, давай дальше, Владимир Дементьевич.

– Скажи, Сережа, что тебя не устраивает? Командирам звеньев и эскадрилий мы все же стараемся платить регулярно, вот и лови кайф, балдей от жизни: бабы, кабаки, охоты, рыбалки, курорты и всё прочее… Почему тебе в своем рабочем кабинете спокойно не сидится, а?

– Во-первых, я ненавижу праздную жизнь, во-вторых, в кабинете насиделся до одури, а вот в кабине самолета уже практически забыл, когда сидел – ведь отлетываем половину саннормы, а то и меньше… – неспешно пояснил Сергей. – Поэтому я решил кое-что скорректировать в своей биографии. Летать хочу, Володя, на хлеб зарабатывать, воровать-то не умею, да и негде, честно говоря, все уже давно разворовано.

– Поня-я-ятно… – раздумчиво протянул генеральный. – И куда же ты налопа'тился, комэск-два, ежели не секрет?

– В военную авиацию, с их командованием вопрос решен, дело только за твоей подписью.

– Тебя что, родители впопыхах делали, Романов, раз меняешь шило на мыло, часы на трусы? – изумился Кожухов совершенно искренне. – Не будь наивным, в ВВС сейчас тоже не сахар, деньги и там через раз платят, да и сокращение идет полным ходом – боевая авиация больше не нужна, ведь у России теперь оборонительная доктрина.