Игорь Шелест - Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла.

— Рома, послушай… Давай-ка попробуем отработать и автоматический взлёт?.. Для этого, на мой взгляд, нужно изменить передаточное отношение в управлении передним колесом шасси, разработать и ввести в продольный канал автопилота программу действий на отрыв носового колеса при достижении взлётной скорости… Как ты на это смотришь?

Некоторое время Роман глядел на Сергея не мигая, потом проговорил:

— Надо подумать, Серёжа.

На другой день Андреев позвонил Стремнину и сказал, что сделать это можно. Тогда они уговорились увлечь своей затеей начальника отдела Кайтанова и зашли к нему. Тот спросил:

— Сколько времени потребуется, чтобы доработать систему под эту задачу?

Андреев ответил: недели две.

— Давайте, — согласился Кайтанов, — только вот что… Об отношении к делу Опойкова пока никому ни гугу!

У Стремнина радостно билось сердце, когда они с Романом «выкатились» из лаборатории и направились к самолётной стоянке: «Ай да Кайтанов! — улыбался он. — С ходу уловил суть идеи и не побоялся взять на себя ответственность!.. Вот какого парня нужно бы избрать парторгом лаборатории!»

Доработку в автоматике системы приземления удалось сделать быстрее, чем предполагалось, — за десять дней. К этому времени подоспела дополнительная программа на сто автоматических посадок для выявления слабых мест и дальнейшей оценки надёжности системы в целом. Этой-то программой, субсидируемой государством в лице заказчика, и решили воспользоваться Стремнин, Кайтанов и Андреев, намереваясь в этих же полётах без превышения лётного времени попутно отработать и предлагаемый ими метод автоматического взлёта.

Накануне намеченного дня полётов все трое собрались у Кайтанова.

— Итак, давайте ещё раз все осмыслим, — предложил молодым испытателям молодой начальник отдела. — Первое: идём ли мы в этой инициативной работе на неоправданный риск?

Стремнин встал:

— Позволь, я скажу. Хотя при многочисленных проверках на земле мы убедились в безупречной работе системы, у меня под большим пальцем правой руки на штурвале кнопка отключения всей автоматики. И поскольку я буду, держась за управление, подстраховывать автоматику, то при малейшем подозрении, что она дурит, тут же её и отключу.

— Ясно, — кивнул Кайтанов. — Во всяком случае, Сергей ты при всей своей предельной собранности и осмотрительности должен обещать нам в этих полётах, что будешь поначалу выполнять все взлёты при отсутствии бокового ветра и в первых двадцати полётах не станешь снимать ног с педалей и рук со штурвала.

— Клянусь! — улыбнулся Сергей.

— И ещё, — продолжал Кайтанов, — давайте договоримся железно: на последующие осложнения задания, особенно по боковому ветру, мы пойдём только после анализа записей приборов первых двадцати полётов.

— Договорились.

— Теперь давайте оценим все затраты на эту нашу инициативную работу… Поэты назвали бы её, очевидно, дерзновенной… А в первой пятилетке наши отцы и деды, поди, окрестили бы горячим словом «встречная»…

— Да ведь не предвидится никаких лишних затрат! — подхватил Стремнин. — Для выполнения ста автоматических посадок по программе я должен сделать сто взлётов вручную. Теперь я эти взлёты буду делать с помощью автоматики. И только-то!.. Ни дополнительного расхода топлива, ни затраты двигательных ресурсов, ни потери рабочего времени: все сделаем, так сказать, за счёт повышения КПД по основной теме. Не так ли?

Кайтанов, помедлив, кивнул:

— Вроде бы так. — Потом сказал, поднимаясь: — Что ж, начинаем завтра?

— Мы готовы.

Внешне в методике испытаний будто бы ничего и не изменилось: все так же, как и при отработке автоматических посадок, самолёт, приземлившись, с середины пробега начинал снова разбегаться для последующего взлёта; через двенадцать-пятнадцать секунд, набрав взлётную скорость, вздыбливал переднее колесо и вслед за этим плавно уходил в воздух. Испытывая радостный трепет, Стремнин отметил в первых же трех взлётах, что автоматика, безупречно «освоившая» посадки, вполне успешно справляется и с новой для себя задачей. Взлёты, пока в плоскости ветра, сразу же стали получаться, потребовав со стороны лётчика минимальной коррекции. Когда же через несколько дней у испытателей набралось более двух десятков записей отличных по всем параметрам автоматических взлётов, Кайтанов, Стремнин и Андреев, окрылённые успехом, решились наконец доложить о проделанном доктору Опойкову.

Виктор Никанорович, отдуваясь более обычного, выслушал сообщение Кайтанова с чуть расширенными глазами, а когда тот кончил, откинулся в кресле:

— Я так и представлял себе всегда, что начальники существуют лишь для того, чтобы сдерживать творческий пыл подчинённых!.. Что ж?.. Последуем примеру древних: «Победителей не судят!..» Давайте разбираться.

Однако, вникая в детали дела, Опойков вдруг забеспокоился: «Как бы заказчики не узнали об этой непрошеной затее!.. А узнав, не подумали бы, что идея автоматического взлёта уже полностью решена, отработана и предлагается к внедрению…» Распалившись, Опойков даже встал с кресла и заговорил торопливо:

— Да, да, вы же ещё не делали взлётов с сильным боковиком под 90 градусов, не имитировали отказ одного двигателя на взлёте… Словом, коварных вопросов ещё целый рой!

Стремнин не удержался:

— Мы убеждены, что и это решим успешно!

Опойков кольнул его быстрым взглядом.

— Вот что… При условии, что будете называть все это лишь начальной фазой, что ни в коем случае не станете её отождествлять с нашей тематической продукцией, я согласен: можете продемонстрировать заказчику (от них все равно не утаишь!) свои первые опыты… Пожалуй, можно показать и приезжающим на днях французам в порядке научного обмена.

На одном из последующих совещаний по теме автоматических посадок оказалось много смежников и представителей ряда институтов, родственных по профилю деятельности.

Услышав в докладе Кайтанова о проделанных в инициативном порядке опытах автоматического взлёта, некоторые из гостей повскакали с мест: «Как это без нас! Мы давно вели такие работы!.. Мы просматривали, мы просчитывали варианты…»

В ответ Кайтанов сказал, что перед тем, как начать эту работу, он ездил в организации, представители которых здесь сидят, и, познакомившись с их работами в этом плане подробно, пришёл к выводу, что ничего сколь-нибудь оригинального этими организациями пока не предложено. А то, что имеется у них в портфеле, «перепевает» всем известные идеи иностранных фирм, от коих сами эти фирмы давно отказались как от неудачных, не отвечающих задачам сегодняшнего дня… Что же касается заявления здесь представителя КБ Калинникова, — продолжал Кайтанов, — то позвольте ему напомнить, что совсем недавно товарищи из их КБ выступали с предложением полуавтоматизировать отрыв носового колеса самолёта в момент взлёта… И только! Причём и это предлагалось достигнуть не вмешательством в управление, а посредством подачи на индикатор сигнала от дифференциального прибора. А лётчик сам, глядя на индикатор, должен был, беря штурвал на себя, отрывать переднее колесо от бетона… Вот и все.