Николай Шпанов - Горячее сердце

Когда дверь за начальником штаба затворилась, я тронул Прохора за плечо:

— Какого же чорта ты таранил, ежели…

— А!.. — он сердито махнул рукой. — Сердце не выдержало. Сдалось мне, что фриц ускользнёт, ну и рубанул.

— Ссадил?

— А то, — Прохор усмехнулся.

— Бомбардировщик?

— «Ю-88».

— Шёл он к цели?

— Какое это имеет значение?

— А такое, что своим тараном ты не только, его уничтожил, но и цель уберёг.

— Да ведь у меня боезапас почти не тронут был! — всердцах крикнул Прохор и так ударил меня по плечу, что заныла ключица. — Ты пойми, аккуратист: я же его огнём должен был. А тут такое дело: в какие-то кусты свою осу засадил. Черт его знает, в каком она виде!

— Размен был бы выгоден, даже если бы ты осу совсем разложил: бомбардировщик с полным грузом в обмен на истребитель… — убеждал я.

— Это по-твоему, по-аккуратному. А, по-моему, не так. — Он снова поднял было руку, но я во-время увернулся от его ласки. — Будь я на месте командира соединения, непременно снял бы такого, как я, с командования полком.

Он с досадой взмахнул рукой и, не раздеваясь, повалился на койку. Через минуту ровное дыхание говорило о том, что он спит. Сон его был крепок и глубок. Словно он сам только что не приговорил себя к отрешению от командования частью. В третий раз.

Я не знаю, чего он заслуживает: взыскания или награды. Не знаю. Может быть, и вправду: нельзя воспитывать доверенных тебе людей, нарушая самим созданные правила. Может быть, может быть. Но мне по-прежнему мило его горячее сердце. Даже если его «снимут с полка», я глубоко убеждён: он снова заработает его. И вот помяните моё слово: он обязательно получит героя. С таким сердцем нельзя не получить. Но это будет уже другой человек, это будет волевой командир без стихийных противоречий — герой во всех отношениях.

«Лявониха»— белорусский народный танец.