Алекс Кайнес - Победа Сердца

– Я давненько, если честно, не открывал книжек, Грэг, без обид, просто нет времени.

– Но ты же сам сказал, что ждешь моей новой публикации, – хитро улыбнулся Грегори.

Маркус в ответ, не глядя на Грегори, скорчился в полуулыбке.

– Ясно, – улыбнулся Грегори в ответ, – так, нет времени вообще или на книги?

– Думаю, на книги, – без всякого лишнего смущения честно ответил друг писателя, – тем более, сам знаешь, что темпы жизни сейчас растут, так что позволить себе чтение всевозможной беллетристики может лишь самый последний лентяй.

– Лентяй? – слегка возмутился Грегори, – но разве сыт будешь теми вырезками, что…

– Да, да, я знаю, что ты скажешь: книги – это фундаментальное знание и так далее, но сейчас время такое, что все меняется очень быстро, и пока ты закончишь свое очередное творение, не спорю, возможно в чем-то и выдающееся, мир уже шагнет далеко вперед, и твоя идея будет уже безвозвратно утеряна, а даже, если и нет, то какой смысл будет людям читать о том, чего нет или что они сами не смогут никогда воплотить в жизнь? Может быть, чтобы ощутить себя как раз-таки кем-то другим? Возможно, но опять же, зачем это нужно сейчас, когда весь мир становится все более открытым друг другу при помощи высоких технологий, которые объединяют различные отрасти науки и искусства, выводя жизни человека на совершенно новый уровень качества, где уже нет смысла придумывать некие мифические легенды, пусть которыми и будут до сих пор восторгаться либо неумные и слабые представители нашего общество, либо проплаченные бляди. А ты ведь, несмотря на желание заработать, все равно всегда ориентировался на тех, кто хотя бы пытается думать и анализировать. Но это просто сейчас не нужно, поскольку реальные примеры героизма и сообразительности сейчас у всех перед глазами в виде событий и людей, за которыми можно следить онлайн 24 часа в сутки.

Грегори отвернулся к окну, полностью внутренне согласившись с позицией своего друга, но, все еще бастуя частичкой своей творческой натуры против невозможности публикации формата своих произведений в скором будущем, когда спрос на придуманные истории, пусть и основанные на реальных событиях, зашифрованные в электронный текст, сойдут на нет, уступив дорогу более прямым и эффектным выразительным средствам внести свою лепту в мотивацию отдельных индивидов к дальнейшему развитию человечества. Какой смысл тратить время на чтение, если ты можешь закачать объемную модуляцию событий в свой собственный мозг в скором времени и проиграть различные вариации любых – реальных и гипотетических событий всего за какие-то пару минут, которые так насытят твои нейроны, как того не сделают сотни часов, проведенных за чтением всей той макулатуры, что дошла до настоящего времени?

И Грегори, как человек, который открыто приветствовал технологии, что и привели его к успеху, благодаря распространению всемирной сети, где у каждого был доступ к его информации, сейчас испытывал вполне определенную боязнь перед будущим – будущим, в котором ему и его произведениям просто не будет места за ненадобностью, а если он и будет пользоваться некоторым спросом, то в очень ограниченном сегменте. Вот тут как раз вставало во весь рост то самое противоречие, которое давило на мозг, вместе с тем задевая и само сердце в своих неприятных ощущениях испытываемой тревоги. Как он может творить теперь, с одной стороны, когда теперь сам явно видел – эти все излияния на виртуальную бумагу были продиктованы исключительно меркантильными целями, и с другой – вставал вопрос – каким именно образом заставить себя отдавать душу тому, что и так можно получить, только в гораздо большем объеме и за куда более короткий период времени?

– Знаешь, твои опасения вполне оправданы… – будто бы прочитав по лицу своего собеседника, о чем тот задумался, вклинился Маркус. Как-никак оба пассажира знали друг друга без малого пару десятилетий, что не могло не заставить Грегори с ностальгией припомнить дела дней минувших и даже слегка воспрянуть духом от ощущения того времени, которое уже безвозвратно прошло, и что он после всех приключений до сих пор жив и готов творить, хотя второе сейчас и находилось на самом острие ножа, и, если оно все-таки соскользнет в бездну неизвестности, то ему самому придется отправиться вслед за ним, поскольку иного смысла, кроме как создания своего собственного мира, признанного другими, Грегори попросту не видел. Однако был ли смысл в таком мире, который по-настоящему интересен лишь ему одному? Этот вопрос также возникал и подло выкручивал сердце, превращая его во что-то уродливое и бесконечно волнующееся, в покрытую как ему тогда казалось нарывами неподъемную массу, а не легкое, даже нечто воздушное и невыразимое, что готово было воспарить от благодарных отзывов читателей и щедрых гонораров системы, в которой, казалось, нашлось место и для его слов.

– Однако, в твоих же силах поменять ситуацию к лучшему, – вновь прервал тревогу своего друга водитель.

– Поменять? И каким же это образом?

– Создать что-то новое. Что-то, что может появиться в этом мире только благодаря тебе.

– Благодаря, – протянул Грегори – благодаря мне?.. – в этот момент от простой фразы, брошенной скорее всего только для того, чтобы отвязаться от «загруженного» думами друга, Грегори ощутил тот заряд, тот смысл, который был ему столь жизненно необходим. И эта сила уже заставила вновь волоски на теле подняться в предвкушении нахождения той истории, что была вокруг него, которая только и ждала, пока нерасторопный путешественник схватится за нее и, не выпуская из рук, даст ей проявиться, чтобы в итоге слиться с ней в образ создания того самого «нового», что было не видимо, но существовало в мире с самого его зарождения.

18. – Это ведь так просто! – перевернув целый мир вверх ногами, радостно захохотала девушка, и, будто бы сама став этим смехом, растворилась в бесконечной линии горизонта, которая, казалось и была тем самым символом, тем образом мира, что на самом деле не существовал, являясь лишь совокупностью чего-то отличного от него самого, но неизменно представляющий из себя ту самую разграничивающую черту, что и заставляла видимый мир проявляться в своем бесконечно едином многообразии форм и смыслов.

– И что же ты делаешь? – размокнув глаза и дав миру вновь найти свое воплощение в отдельном от единой сущности материи, улыбнулась девушка, глядя на своего дорогого сердцу друга.

– Поймал тебя, дорогуша, – улыбнулся юноша, что уверенно, но в то же время очень аккуратно держал в руках стройный стан своей полуобнаженной подруги, стоя на двух толстых ветках белоснежного дерева, чья крона была покрыта лиловым мхом.