Борис Пушкарев - Рука дружбы. Книга первая

Залезли всей компанией на гребень громадной, застывшей песчаной волны, аккуратно высунулись, и вот он посёлок – как на ладони. Этот посёлок был точной копией Мулуда. Те же убогие домишки разбросанные тут и там, кривые, узкие улочки, крыши из соломы, кругом песок и мусор, перегоняемый с места на место ветром. Единственное отличие от того посёлка где жили советники – это блокпост на въезде в деревню. По обеим сторонам от дороги были сооружены укрепления из мешков с песком, уложенные таким образом, что образовывались амбразуры для стрельбы, обращённые в сторону дороги. Саму дорогу перегораживал дохленький, полосатый шлагбаум, окрашенный в красно-белые цвета, а вот чуть в стороне располагались артиллерийские позиции, на них две коротко – ствольные пушки, направленные на дорогу под углом. Андрей попросил у Палия бинокль, и внимательно осмотрел орудия, потом навёл бинокль на блокпост, а затем осмотрел окрестности. Отдал бинокль полковнику и жестом показал, что спускается к машине. Палий последовал за ним, а араб и Толик остались на гребне осматривать окрестности посёлка. Дошли до лендровера и Палий тихонько спросил Андрея,

– Ну как? Что скажешь Андрюша? Полковник был гораздо старше Андрея, поэтому спокойно обращался к нему по имени.

– Да что тут сказать Пётр Васильевич. С кем тут танками-то воевать. Две пушки древние, похоже, времён второй мировой, наверно французские, стволы короткие – это явно не гаубицы, так что броню танков вряд ли возьмут. Блокпост и тот не из бетонных блоков, а из мешков с песком. Этот блокпост развалится от первого точного попадания. Мне представляется такая стратегия: танки перестроятся в линию перед городом за пару кэмэ до него, с расстояния в километр пусть открывают огонь по орудиям, а потом переносят огонь на блокпост. Вот и вся премудрость. Только в посёлок пусть не суются, там улочки узкие, кривые – могут и гранату из-за угла сунуть в моторный отсек. Единственно надо опасаться гранатомётчиков с РПГ, но если ближе километра танки подходить к посёлку не будут – то и гранатомётчиков боятся нечего. Я надеюсь, что ПТУРСов у повстанцев нет. Во всяком случае, так Багаутдин говорил. А в посёлок пусть десант идёт, броне там делать нехрен – только танки погубят. – Пока Андрей говорил, Палий тихонько кивал головой, как бы соглашаясь с идеями Андрея, а потом посмотрел разведчику в глаза и спросил,

– Слушай, Андрюха, а ты участвовал …?

– Да пришлось немного, – ответил Андрей, проклиная себя за болтливость.

– Мне тоже пришлось … хм … немного, – сказал Палий и закурил сигарету. Немного помолчал, смотря под ноги, а потом сплюнул на песок и продолжил,

– Я думаю тоже, что и ты Анрюша. Чего тут танками воевать? Есть у меня подозрение, что Халед хочет просто жути нагнать на неприятеля. Устроить на примере Гуэлиля показательную порку. Понимаешь? Вот, мол, со всеми так будет, кто супротив меня попрёт, а может быть хочет этих повстанцев выкинуть на территорию Сомали. Граница-то она тут неподалёку где-то. Ведь тут у них бардак полный – никто границы страны не стережёт, да и вся служба тут у них поставлена через одно место. Вот и эти повстанцы, – Палий показал рукой с сигаретой в направлении Гуэлиля, – такие же расзвездяи, как и джибутийские вояки. – Полковник глубоко затянулся сигаретой, тут же закашлялся, бросил сигарету в песок, наступил на неё и сказал,

– Вот чёрт, и на зубах и в глотке песок один. Скорее бы домой, надоело всё уже, блин.

– Пётр Васильевич, я с вами как раз о возвращении переговорить хотел.

– Да, Андрей, слушаю, – сказал Палий, и покосился на араба с Толиком, по-прежнему, лежащим на вершине бархана.

– Пётр Васильевич, вы помните, как Халед на прощание нам туманно так угрожал?

– Да как забыть. Часто думаю об этом. Одна надежда, что не посмеет он нас тронуть. Не захочет он ссориться с Россией, ведь танки и другая наша техника у него не вечные – где он ещё боевые машины такого класса дешевле найдёт?

– Это так, но он может какую-нибудь пакость выдумать. Например – несчастный случай нам устроить.

– Всем сразу? Будет очень подозрительно, если сразу все советники накроются.

– Может быть, но здесь война не прекращается никогда, а на войне и не такое может приключиться.

– Хорошо, Андрей. Твои конкретные предложения?

– Ну, с начала надо в нашей общаге круглосуточное дежурство установить. Наблюдать за улицей, да и за нашей охраной на джипе. Стрелковое оружие, какое у нас есть не сдавать джибутийцам ни за что, а сдать его только нашему атташе, когда в посольство попадём.

– Будут недовольны, наверняка. Многие местные офицеры на наши "Ксюхи" слюной истекают. Сам знаешь, как у них тут к оружию относятся.

– Ничего. Перетопчатся как-нибудь. Скажете им, что не они нам оружие давали не им и отбирать, а если есть вопросы, то пожалуйста – в наше посольство обращайтесь – к атташе.

– Да, связаться бы с атташе или с нашим посольством, – мечтательно сказал Палий. – Ведь эти суки говорят, что связи со столицей у них нет, а общаются они с командованием в столице при помощи вестовых и депеш передаваемых ими. Жаль что на танках рации слабенькие – только друг с другом и разговаривать.

– Пётр Васильевич, не поможет тут связь. Разве что наши будут знать, что мы живы, а так … Ведь атташе не устроит спасательный рейд через полстраны – это чтобы нас вытащить отсюда в случае чего, и эвакуационные вертушки тоже не прилетят. Нет тут у нас боевых вертолётов, во всяком случае, пока. И в рейд идти некому – войск тут у нас нет. Взвод ВДВ охраняющий посольство не в счёт. Никто посольство без охраны не оставит. Вот и выходит, что придётся нам самим как-то выкручиваться в случае чего.

– Слушай Андрей, а ты можешь один из БТРов, на котором мы ездим до казарм и обратно, сломать? Но так сломать, чтобы посторонний не понял чего сломалось, а починить всё можно было б за пять минут.

– Понял, Пётр Васильевич, сделаем в лучшем виде, не сомневайтесь. – И они пожали друг другу руки

Танки легко и быстро бежали по относительно ровной местности, слегка покачиваясь на торсионах подвески, развернувшись в неровную шеренгу и оставляя за собой пыльно-песочный шлейф, рассеивающийся и оседающий где-то там далеко – далеко в пустыне. Даже здесь – в нескольких километрах от места атаки было слышен мощный гул дизельных двигателей мощностью в восемьсот лошадей каждый, и характерное взрыкивание танковых моторов при перегазовке. Палий, Андрей и Толик опять лежали на верхушке всё той же песчаной дюны. Прошло два дня после разведывательной поездки с Абасом. Только теперь они наблюдали танковую атаку джибутийской армии во всей красе, и без лишних глаз и ушей. Автоколонна с отрядом зачистки отстала по дороге, предоставив танкам первыми сказать своё веское слово. Было хорошо видно, как засуетились защитники Гуэлиля: забегали расчёты орудий, подавая боеприпасы на позицию, на блокпосте заметались фигуры, занимая стрелковые ячейки, но Палий и Андрей понимали, что от фугасных снарядов, выпущенных из танковых орудий, вряд ли кто спасётся, если джибутийские танкисты сделают всё правильно, так как их и учили. Первыми не выдержали новоиспечённые танкисты, и сначала один танк, а потом и все оставшиеся открыли стрельбу из башенных орудий в сторону обороняющихся.