Алексей Войтешик - Хватка

Эх, – вздохнул дед, – и за що нам такэ? Только ж начали голову поднимать! Одна власть сошла, а друга с танками ввалилась. Что те душили, что эти. Людям что за разница кто им на шею сядет? Были паны, что не по-ихнему – жандармы, тюрьма, ссылка. Стали коммунисты – НКВД, тюрьма, ссылка. Думаешь, сядут немцы, будя иначе? Нет, брат. Тем, кто трудом живет они все одинаковые, власти эти. Паны с царями, коммунисты, – и все, как один, то пришлые, то жиды. И зараз, на тебе, немцы! А где ж наши?

Не слухай мене, Петро. Раскудахтался твой дед не к добру, пішли домой. И слова мои забудь. Не дай бог, где скажешь. Немцы, сам видишь, чуть что – сразу стрелять. О, – вспомнил старик, – сходи к сараю, пока лопату не поставил. Забери Чушку в бурьяни, отнеси за огорожу, прикопай.

– Добре, диду, дак я сразу обеих, – вспомнил про овчарку Петрок, спохватился, да было уже поздно.

– Як то? – Не понял дед и прихватил его за руку, – а ну постой, каких это «обеих» …?

Фридрих Винклер никак не рассчитывал на то, что после доклада о результатах работы в Ровно, утром 10 августа вместо того, чтобы отправиться обратно во Львов, он вынужден будет задержаться здесь аж до 14 числа.

12-го, все три «Ангела» получили шифровкой новые указания, после чего, весело козырнув на вокзале пришедшим его проводить и изнывающим от безделья коллегам, Дитрих Крайс срочно убыл в восточном направлении. Винклеру же Центр телеграфировал буквально следующее: «Предыдущий план меняется. Оставайтесь в Ровно и ждите дополнительных распоряжений.

Сотруднику «Vive» (Вильгельму Вендту), предписано примкнуть к вашей новой миссии. Он получит свои инструкции отдельно, по своему шифрованному каналу № 7 (передайте ему это). Руководителем назначаетесь вы. Выдвижение к означенному объекту «L» (Legedzino) планируйте после 13 августа и будьте осторожны, в районе «U» (Uman) все еще идут бои, некоторые населенные пункты часто переходит из рук в руки. В связи с этим напоминаем о действии пункта 4 Директивы № 12 от 24 мая 1941 года: «Руководитель обязан знать: ни один сотрудник спецгрупп не должен попасть в руки противника живым»». 12 августа в Ровно с новыми инструкциями для вас прибудет «Крестьянин»».

Под псевдонимом «Крестьянин» Фридрих знал только одного человека. Это был Конрад Бауэр. Винклер уже не раз пересекался с ним. В Польше, где они встречались в последний раз, они вместе со взводом связистов попали в засаду. В тихой деревушке, где им пришлось заночевать, их атаковали какие-то странные партизаны. Почему странные? Неделю в той местности никто не слышал ни единого выстрела, а тут среди ночи кто-то обстрелял их дом. Два солдата и «Крестьянин» пострадали, причем Конраду досталось больше всего. Его серьезно ранило в предплечье, и Винклер сопровождал его в госпиталь. Кость была цела, но пуля прошила руку крайне неудачно, отмечалась большая кровопотеря.

Так уж складывалась обстановка, что Бауэр мог потерять сознание, или даже умереть от этого и тогда «крестьянину» пришлось признаться в том, что он из Главного управления «А» (Ahnenerbe) и, если произойдет что-то непоправимое и Винклера спросят о том, не передавал ли Конрад чего-либо перед смертью, Фридриху следовало озвучить фразу: «Пустое, «голубые и лиловые лоскуты. Не стоит внимания».

Что ж, выходит «Крестьянин» остался жив и продолжал свои странные изыскания для их сумасбродной и влиятельной конторы. Что и говорить, об «Ahnenerbe» ходили самые различные слухи, но даже если говорить о том, с чем непосредственно соприкасались «Ангелы» при работе с «Гробокопателями», то очень часто для ребят из разведки интересы главного управления «А» касались таких необычных сфер человеческой деятельности, что невольно вызывали негодование: «Вам что, черт подери, заняться больше нечем? Посмотрите, что вокруг творится! Война идет, а они…!»

До настоящего времени это мало касалось Винклера, однако теперь… Что в его «собачьем» докладе было такого, что заставило руководство оставить Фридриха в Ровно? Что там могло изменить планы его командировки, а плюс к тому вынудило добавить к его миссии медика Вендта и, что уж совсем не лезло ни в какие ворота, этого гробокопателя из главного управления «А»? Винклер четко указал в своем донесении: «дело не стоит серьезного внимания». С чего тогда они наверху так завелись?

Медик Вендт после отъезда Крайса заметно приубавил в активности и не особо лез к гауптману с вопросами. И с этим молодым человеком Фридрих был знаком достаточно давно, но тут, как раз, не было ничего удивительного. Направления, в коих работали их отделы, часто пересекались в своих интересах.

Перед вторжением в советскую Россию даже говорили о том, что планируется объединить всю эту огромную группу в один, два или три поисковых отдела. Мысль была хорошая, это на самом деле могло здорово облегчить работу, но пока, …пока приходилось служить по старинке.

«Крестьянин» появился утром 14 августа. Винклер только-только закончил бритье и стал собираться в офицерскую столовую, что была обустроена на соседней улице, в каком-то старинном, каменном доме с иссеченными пулями колоннами. Слыша стук в дверь, Фридрих подумал, что это Вильгельм.

– Входите, Вилли, – застегивая китель, бросил в сторону двери гауптман, – я почти готов.

Стучавший не торопился и это насторожило офицера. Он моментально выхватил пистолет и приготовился к нападению. Створка скрипнула и медленно отошла в сторону. На пороге, подсвеченный из коридора солнцем, появился силуэт военного в форме СС. Винклер в первый момент даже подумал, что прислали кого-то из комендатуры.

– Хайль, гауптман, – медным баритоном отозвались от двери, – прибыл в ваше распоряжение. – Я Конрад Бауэр, узнаете меня, мой спаситель…

«Крестьянин» шагнул на свет, и Фридрих опустил оружие.

– А вы, я гляжу, держите порох сухим? – Бросая у входа дорожную сумку, тут же пошутил Бауэр. – «Всякому постучавшему, – продолжая только что затронутую тему спасителя, продолжил он тоном капеллана, – да упрется в живот 9-миллиметровый Pistole 08». Что, не почитаете гостей?

– Мы на чужой территории, – пряча пистолет и показывая, чтобы вошедший прикрыл за собой дверь, ответил гауптман, – здесь нельзя расслабляться, никогда. Помните, под Гдыней? Нашим войскам, да и нам с вами там пришлось не сладко. По сравнению с Польшей, здесь – ад! Уж будьте уверены, нас заставят вспомнить, что такое жесткая воинская дисциплина. Но об этом позже. Вы голодны, Конрад?

– Голоден, как черт и, к тому же, не поручусь, что не приволок вам вшей. В поезде сначала ехал с пьяными румынами. Они все вокруг заблевали. Наверное, не моются неделями, заросли бородами. Сюда добирался с итальянцами, та же история. Пьют, карты, кости, вонь. Дал же бог союзников…