Михаил Алексеев - Грозное лето

Земля колыхнулась и затряслась. Казалось, бомбардировка продолжалась целую вечность. А когда самолеты все-таки улетели, разведчики, черные и злые, высунулись из своих нор и увидели впереди оврага темные фигуры вражеских солдат.

– Открыть огонь, приготовить гранаты! - скомандовал Забаров. Он сейчас особенно берег каждого бойца и не хотел поднимать их в контратаку.

Когда немцы, прячась в воронках от своих бомб, показались на окраине хутора, разведчики стали забрасывать их гранатами. Оттуда послышались стоны. Потом все стихло. Ванин подполз к ближней воронке и заглянул туда. Немцев там уже не было. Ванин добрался до следующей воронки. Но и в ней гитлеровцев не оказалось. Сенька вернулся и доложил Забарову.

– Что еще за чертовщина? Куда делись немцы?..- протирая красные глаза, спросил Забаров Ванина, который теперь был у него вроде заместителя по политической части.

– Уползли. Наверное, по промоинам. Их там много, промоин, видите, у дороги?

Федор только теперь различил узкие, извилистые черные канавки, ведущие от дороги к оврагу. Немцы, конечно, воспользовались ими, чтобы отойти и утащить убитых и раненых. Должно быть, по этим промоинам они попытаются вновь совершить вылазку. Забаров послал связного к Марченко и просил вызвать по радио огонь нашей артиллерии. Вскоре тяжелые снаряды вновь стали рваться в овраге.

Федор прислушивался к этим разрывам и еще к каким то звукам слева и долго и задумчиво глядел на присмиревшую Наташу. Девушка этого не замечала. Маленькая и хрупкая, она полулежала на земле, положив голову на санитарную сумку. Лунный свет озарил ее лицо.

– Наташа,- тихо окликнул Забаров.

Она вздрогнула и приподняла голову.

– Наташа, ты слышишь что-нибудь сейчас?

– Слышу... Я давно слушаю.

– И я,- сказал он.- Кто, по-твоему, там?

– Шахаев, конечно,- сказала она.

– И я так думаю. Ты понимаешь, Наташа, как он нас выручает?..

– Понимаю. Выручает... а мы его нет...

Забаров и Ванин с удивлением посмотрели на девушку: так вот она о чем задумалась?

– И мы его выручим,- твердо сказал лейтенант.

– Им там тяжело. Наверное, много раненых.

– Вот вы и пойдете сейчас к нему.

– Я... к нему?

– Да. С Ваниным вместе. Пробирайтесь осторожно вдоль берега.

– А вы с кем же останетесь? - испугалась Наташа.

– Не беспокойтесь. Здесь нас немало. Кроме того, скоро должна прийти помощь с того берега. Так что продержимся,- сказал Забаров.

Ванин не понимал Забарова, ни чуточки не понимал!

В Сенькиной голове никак не укладывалось, как это можно совмещать в себе дьявольскую удаль с холодной расчетливостью. А Забаров совмещал. Вот и сейчас остается лейтенант с небольшой группой бойцов, окруженный со всех сторон врагами,- какая смелость! А тут, оказывается, расчет. Точный, безошибочный расчет.

– По пути зайдите к командиру,- спокойно продолжал Забаров,-доложите, что все в порядке.

– Нет, мы вас одних не оставим,- воспротивилась Наташа.

– А я вам приказываю исполнять.

Пришлось подчиниться. Наташа поправила санитарную сумку, проверила медикаменты. Сенька взял ее за руку, и они пошли. Курить Ванину хотелось страшно. Но он боялся. Наконец нашел выход. Сунул щепоть махорки себе в рот. В пересохшем горле стал быстро накапливаться горьковатый сок, утоляя одновременно и жажду и голод.

"Если полки не переправятся, грустновато нам будет тут, кумушка, с тобой,- невесело размышлял Семен, осторожно ступая по суглинистой приднепровской земле и чмокая губами.- Эх, сидеть бы тебе на ловом бережку с Верой!.."

Мысли Сеньки прервал дружный крик "ура", покатившийся от реки им навстречу, сюда, в гору. Сенька, стиснув руку Наташи, с колотившимся от радости сердцем быстро побежал вниз, перепрыгивая через какие-то канавки и бугорки, то и дело падая и вновь вскакивая на ноги. Он слышал за собой горячее дыхание девушки.

Небо задернулось тучами. Они громоздились одна на другую. Стало совсем темно - хоть глаз выколи. От Днепра вместе с криками "ура" доносилась тугая прохлада.

Левый берег еще с вечера, как только стемнело, зажил напряженной жизнью. Сотни рыбачьих лодок и сооруженных саперами и пехотинцами плотов были спущены на воду и замаскированы ветвями. Изредка сюда упирался длинный язык прожектора и, лизнув раза два берег, отворачивал в сторону, видимо ничего не обнаружив. После этого у реки долго стыла тревожная тишина. Многочисленные каски солдат чуть-чуть светились под зелеными ветвями маскировки. От лодки к лодке, от плота к плоту, пригнувшись, как на переднем крае, перебегали взводные командиры, отдавая вполголоса какие-то приказания. Из леса тянулись бесконечные вереницы повозок с боеприпасами, продовольствием и новыми переправочными средствами. Натужно, будто жалуясь на свою усталость, стонали моторы перегруженных, вращающих в песке горячие колеса легковых машин и полуторок. Вслед за ними подходили машины с паромами. Глухо квохтали высветленными теплыми траками танки, располагались в лесу полки вновь прибывшего соединения. Все это делалось осторожно, без лишней суеты, по единому и тщательно разработанному плану.

Ночь раскинула над солдатами одеяло мягко взбитых туч, сквозь которые на волны Днепра падал неживой лунный свет. Лодки покачивались на ленивой волне, терлись бортами.

В одном утлом челноке сидели четверо. Трое из них с напряженным вниманием слушали рассказ сидевшего в середине старшины.

– ...Дальше что ж,- говорил он неторопливо.- Прибыл, как вот и вы, с маршевой ротой, молод да зелен. В сорок первом году это было... Приняли в полку как полагается. Поужинал, помню, крепко. Фронтовики научили ложку за обмоткой прятать. Хоть, говорят, ты человек и грамотный, агрономом был, но того не знаешь, что без ложки и малой саперной лопатки солдату не жить...-Рассказчик на минуту замолчал, проводив глазами взмывшую на том берегу и медленно падающую в реку зеленую ракету.- А бой там, видимо, не на шутку разыгрался, товарищи! - кивнул он в сторону правого берега; когда ракета потухла, старшина продолжал: - Стали они меня, как говорят, вводить в курс дела, учить фронтовым премудростям. А однажды подходит ко мне командир взвода младший лейтенант Черненко и говорит: "Вот что, Фетисов! Пойдете с отделением в разводку, узнаете, есть ли в селе немцы, много ли их".

– Так сразу?

– Сразу. Ну что ж. Есть, говорю, идти в разведку! А самому, разумеется, скучновато стало, сразу вспотел весь. Я ведь не только в разведке, но и в бою-то еще ни разу не бывал. Пробрались в село. Видим -немцы. А сколько их? Как узнать? А узнать надо непременно - таков приказ. Вот мы и поползли, стали считать солдат, пушки, лошадей. По неопытности я увлекся и не заметил, каким образом к нам со всех сторон подобрались гитлеровцы. Хорошо, что командир наш не растерялся: "Внимание!" - крикнул. Началась перестрелка. Я все к сержанту жмусь, словно бы меня магнитом к нему притягивает. А он посмотрел на меня строго и еще строже заметил: "За немцами следи, а не на мной!.. Стреляй, черт те побери!.." Стыдно мне, ребята, стало, ну просто не могу передать вам, как стыдно!.. Прикусил со злости язык и так начал палить по фашистам!..