Николай Тюрин - Антонов. Последний пожар

– Коммунисты порешили меня убить, нажив тем самым во мне большого врага. Но это я вас буду истреблять, как ненужную падаль. Нет вам и не будет пощады. Именем народа крестьянского приговариваю вас к смерти!

С этими словами он поднял пистолет и выстрелил в Чичканова. Вслед за ним беспорядочную пальбу открыли другие бандиты. Бездыханные жертвы упали на пожухлую траву, в последний раз как бы целуя ещё недавно радовавшую их землю. Гордый жалобно заскулил и стал тыкаться носом в бок хозяина, в надежде поднять его и позвать на охоту.

– Куда их? – спросил Токмаков у Шурки.

– Пусть валяются. Нам они без надобности.

– Степаныч, давай отметим это дело, – предвкушая гулянку, попросил Ишин. – Важную шишку сшибли.

– А что, дело, – согласился Антонов. – Давай к Грачу. Сегодня у нас победа. Гульнём, ребята!

– Степанычу ура! – крикнул Токмаков.

– Ура! – разнеслось над озером.

Бандиты взяли ружья убитых большевиков, вскочили на лошадей и рысью углубились в лесок. И только Гордый всё крутился возле убитых охотников, не осознавая случившееся горе.

13

Поздним апрельским вечером пятеро мужиков сидели вокруг добротного дубового стола и ужинали при свете керосиновой лампы. Еда была нехитрая, но сытная: мятая картошка с молоком и сливочным маслом, сало и солёные огурцы. Да ещё хлеб был вкусный, ржаной – большая свежая краюха, от которой отрезали куски.

В горнице стоял полумрак. В обстановке комнаты богатства не ощущалось. Скорее наоборот, всё самое необходимое, но сделанное своими руками и надёжно. Такая состоятельная бедность. У стены стоял высокий резной шкаф с простой кухонной утварью и посудой. Дальше – два сундука, тоже немаленьких. При желании несколько человек поместится. В таких обычно хранят верхнюю одежду в деревенских домах. По двум углам стояли две деревянных кровати, застеленные покрывалами с горками подушек на них. Величественная русская печь с просторными полатями гордо красовалась изразцами в глубине комнаты. Картину дополняли два внушительных портрета предков хозяев дома. А в переднем углу располагалось несколько икон, и лики святых угрюмо смотрели на группу бандитов, готовивших недоброе дело.

Тут находились ни кто иные, как Антоновы Александр и Дмитрий, Шурка Боголюбский, Иван Ишин и Петька Давыдов. Хозяин дома, накрыв на стол, удалился в соседнюю половину, чтобы не мешать и охранять гостей. В последнее время сообщники не расставались, всюду передвигались небольшим, хорошо вооружённым отрядом, готовые в любую минуту отразить нападение. Ночевали у надёжных людей, знакомых и родственников, недовольных советской властью. Из родных районов не уходили. В милиции служило ещё много людей, которые в случае опасности и угрозы облавы предупреждали Антонова, и тогда отряд менял место дислокации.

В отряде насчитывалось уже двадцать человек. Просились ещё люди. Поджимали советы крепких крестьян, выгребая хлеб под метёлку на нужды армии. А из той же армии шло повальное дезертирство. Мужики воевать не хотели и прятались по тамбовским лесам, ночами навещая свои семьи. Антонов до поры до времени численность отряда не увеличивал. Говорил, что момент не настал и нужно ждать. Да и совершать набеги на советские учреждения и бесследно потом скрываться маленьким отрядом было удобно. Попробуй, отыщи ветер в поле. Искали красные Антонова, но хитёр он был и ловок. Долго на одном месте не задерживался, колесил по округе. Конечно, и мышлением обладал неординарным. Вот и тянулся к нему всякий тёмный и заблудший народ.

Ужин подходил к концу. Вино сегодня на столе отсутствовало, потому и веселья не ощущалось. Все деловито работали ложками, негромко переговариваясь между собой.

– Что-то Токмаков задерживается, – произнёс Дмитрий Антонов, озабоченно посмотрев на брата. – Не случилось ли чего?

– Придёт. Этот сто раз подумает, прежде чем в огонь лезть. Осторожный, – ответил спокойно Александр, запивая картошку ржаным квасом.

– Только бы всё удалось. Поднадоело мне продкомиссаров воспитывать. Одного убьём – большевики другого присылают. У них в городах людей хватает, – сказал Петька Давыдов. Был он горяч и безрассуден, а жестокостью отличался даже среди своих.

– Мы должны показать крестьянам, что защищаем их от произвола красных. Народ нам симпатизирует, а от большевиков отшатнётся. Под каждую нашу акцию следует идейный вопрос примеривать, – наставительно проговорил Ишин. – Мы не просто убиваем врага, мы крестьянину показываем, что есть на земле сила, готовая его охранять и о нём заботиться.

– Правильно говоришь, Иван, – поддержал Боголюбский рассудительного Ишина. – Мы не грабить собрались. Наша цель – борьба с коммунистами. Мы несём народу освобождение.

– Хорошо же мы боремся. Только прячемся, как крысы, – совсем не расстроенным тоном высказался Дмитрий.

– До поры, Дима, – ответил Антонов, облизывая деревянную ложку. – Пулю получить – дело нехитрое. Будет и у нас праздник.

– Степаныч, деньжата ведь никому не помешают, – продолжал гнуть своё Давыдов. – С деньжатами и спится крепче, и жизнь веселей.

– А вот завтра и совместим деньги с классовой борьбой, – весело сказал Дмитрий.

– Молодой ты, Дмитрий. Но в данном случае это положительный момент, – одобрительно посмотрел на него Иван Ишин.

Во дворе залаяла собака, послышались голоса. Друзья прекратили есть и замерли в ожидании. Антонов приготовил пистолет, то же сделали и остальные члены банды.

– Наверное, Токмаков, – предположил Дмитрий, подойдя к плотно занавешенному окну и вслушиваясь в уличный шум.

Хозяин условным сигналом стукнул в дверь, и тревога в комнате мгновенно рассеялась. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл улыбающийся Токмаков.

– Здорово, орлы! – приветствовал он собравшихся, пожимая поочерёдно каждому руки. – О, картошечка! Ух, и проголодался я!

– Ты садись, Петя, кушай да рассказывай, – нетерпеливо сказал Антонов.

– Что так долго, Михалыч? Заждались тебя, – с небольшим упрёком высказался Дмитрий.

– Раньше не мог. Продармейцы снуют, неугомонные. Опять мужичков трясут, – Токмаков сел за стол, достал из-за голенища сапога по-солдатски спрятанную ложку, обтёр её и принялся за еду, постепенно докладывая друзьям обстановку.

А был он сегодня на задании. В последнее время банда занималась тем, что отстреливала зазевавшихся бойцов красных продовольственных отрядов, которые в девятнадцатом году наводнили тамбовские деревни. Около пяти тысяч городских рабочих по заданию партии большевиков выгребали у крестьян хлеб, подчас не оставляя даже на семена. Среди этих продармейцев было много случайных людей, которые не отличались идеологической подготовкой и высокими моральными качествами. Вот и попали все состоятельные мужики под один замес, стали врагами Советской власти. Сопротивлялись мужики, как могли, прятали хлеб. Кое-где в сёлах поднимались стихийные восстания, но они быстро и беспощадно подавлялись красными. Люди Антонова вели разъяснительную работу, настраивали мужиков против Советов и просили подождать. Придёт время, и они освободят мужиков от дьявольской власти.