Николай Пантелеев - Жаворонок прилети

– Берём Ваня, – вгоняя сапёрную лопатку в край насыпи, сказал Виктор рядовому Силкину, второму номеру своего пулемётного расчёта, среднего роста, коренастому пареньку, скромному, молчаливому трудяге и в общем, надёжному товарищу, призванному в армию из глухой деревушки где-то в Горьковской области. Крякнув, пулемётчики рывком подняли и установили тяжёлый Максим в ячейку на краю наспех вырытого окопа.

– Теперь для порядка наведём красоту, – Витька замаскировал пулемёт заранее наломанными в ближайшем кустарнике ветками, погладив рукой Максимку, стряхнул с короба нападавшие песчинки. – Кажется всё, мы свою тонну земли перекидали, ложись Ванька, отдыхай.

– Где ложиться-то? – удивился Иван, осматривая окоп. В нём ничего не было кроме патронных лент в коробках, сложенных у стенки и накрытых плащ-палаткой.

– А где стоишь, там и ложись, вон винтовку под голову подложи, – ухмыльнулся Виктор и выглянув из окопа, огляделся. Справа окапывался третий батальон бригады, слева рота автоматчиков, дальше охватывая Староселье с севера, окапывался второй батальон. Сзади, метрах в трёхстах на окраине населённого пункта закапывал в землю СУ-76, 3 3 СУ-76 или Самоходная установка – с орудием 76,2 мм. – Советская самоходная артиллерийская установка (САУ), применявшаяся в Великой Отечественной войне. 1500-й самоходно-артиллерийский полк. Ещё дальше, где-то за Старосельем, на удалённых позициях, расположились миномётчики 273-го миномётного полка.

– Должны выстоять, если немцы попрут, – сказал Виктор, посмотрев на Ивана.

– А куда же мы денемся, обязательно выстоим, – ответил тот.

Последнее время корпус находился в резерве армии, и в серьёзных боях участия не принимал, активно занимаясь обучением вновь прибывшего пополнения. За это время бригада понесла лишь незначительные, единичные потери личного состава и техники в основном на марше под бомбёжкой и в скоротечных стычках с блуждающими в тылах, отставшими подразделениями немцев, которые пробирались лесами к линии фронта.

Тем временем рядом то и дело раздавались взрывы смеха.

– Наверно Саныч опять народ веселит, с ним не заскучаешь, везёт мужикам, – заметил Иван.

– Поболтать он любит, – согласился Виктор глядя на бойцов первой роты, торопливо прорывающих ход сообщения к пулемётчикам. Среди них размахивал невесть где раздобытой штыковой лопатой Саныч. Довольный вниманием солдат, он, как обычно, что-то рассказывал, щуря хитрющие, цыганистые глазки. – Мы с ним вместе почти шесть месяцев в учебном полку пробыли, так он и там роту своими сказками развлекал, – рассказывал Витька, поглядывая на своего земляка и друга – Кольку Александрова, крепкого здоровяка, прозванного Санычем ещё в детстве. – Да ты поспи Вань, поспи – вон на коробки сядь и покемарь, всю ночь пешедралом шли, и я подремлю малость, – зевнув, сказал Витя, расстилая у стенки окопа плащ-палатку.

А Коля и не подозревал, что о нём разговаривают пулемётчики. Орудуя лопатой он рассказывал выдуманную между делом, но конечно же правдивую историю......

4-ю гвардейскую мотострелковую бригаду подняли по тревоге через два часа после отбоя.

Неожиданно прозвучавшая команда дневального:

– Рота подъём, тревога! – подняла пулемётный взвод. Рядом суетливо натягивали галифе и гимнастёрки, наматывали портянки бойцы первой роты.

Вскоре прибежал запыхавшийся командир пулемётного взвода, младший лейтенант Рублёв, высокий, худощавый – двадцатилетний парень.

– Чё, опять в поле грязь месить пойдём? – спросил его

кто-то.

– Не знаю ещё куда, может в поле, а может и в лес, – ответил взводный и позвал командира первого пулемётного расчёта. – Младший сержант Зорин!

– Я! – отозвался Зорин.

– Выводите взвод строиться на улицу и быстрее братцы, быстрее, там уже комбат ждёт.

– Есть! – гаркнул младший сержант. – Взвод, за мной бегом марш! – скомандовал Зорин и побежал к выходу…

Потом было построение. Подразделения батальона построились в установленном порядке. На правом фланге управление батальона, включавшее в себя взвод связи и хозяйственный взвод. Затем пулемётный взвод и далее повзводно первая, вторая и третья роты.

После доклада начальника штаба комбат, капитан Жаков, озвучил перед строем приказ командира корпуса.

Как стало известно 2-й танковый корпус и 5-я танковая армия почти полностью окружили немецкие дивизии, держащие оборону у Орши, перекрыв все пригодные для отступления дороги. Свободной осталась лишь старая, но укатанная грунтовка, проходящая через занимаемое немцами местечко Староселье и ведущая на Борисов.

Предвидя попытку прорыва немцев этой дорогой, командир корпуса приказал 4-й мотострелковой бригаде и 4-й танковой бригаде выдвинуться ускоренным маршем к Староселью, атаковать и захватить его.

Тут же выполняя команду – Шагом марш! – первый батальон и примкнувший к нему третий батальон пешими колоннами двинулись в сторону Староселья. Опережая их, передовым отрядом, выехал на автомобилях второй батальон. Где-то впереди громыхали танки, лязгая гусеницами…

Шли всю ночь, иногда останавливаясь на кратковременный отдых.

К Староселью прибыли утром. В 10 00 бригады развернулись к бою южнее деревни, Кувечино. И при поддержке подоспевших самоходно-артиллерийского и миномётного полков, атаковали Староселье. Атака развивалась успешно, и через какое-то время оно было взято.

Танкисты и приданные им автоматчики прошли дальше, преследуя отступивших немцев, а мотострелковые батальоны заняли оборону у местечка. С захватом Староселья была перерезана дорога на Борисов и окончательно окружена Оршанская группировка противника.

Сегодня маленького шестилетнего Витьку первый раз взяли на сенокос. Накануне вечером он долго бегал то за матерью, то за отцом и занудно канюча, упрашивал взять его с собой.

– Мама возьмите меня, ну, пожалуйста, мам.

– А кто сынок будет за маленьким приглядывать? – спрашивала у Витьки мать, показывая на играющего у печки ребёнка.

– А ты соседку тётю Валю попроси, она приглядит, – рассудительно отвечал Витька, имея в виду мать Наташки, своей подружки по играм. – Тятя, Тятя, ну возьми меня, я буду всегда тебя слушаться и никогда больше не буду Наташку за косу драть, – продолжал он клянчить, крепко ухватив отца за штаны. – И на сеновал без разрешения не буду лазать.