Александр Чирко - Призрак-40-2242. Литературный сборник

– Последний Иванов, что служил на Тихом океане, имел номер тринадцатый. Вот я и спрашиваю: а вы, какой?

– Вы имеете в виду… Как ваша фамилия, курсант?

– Мартынов.

– А-а, это вы стреляли в поэта Лермонтова?

– Очень дальний родственник.

– Так вот, курсант Мартынов… Очень рекомендую не афишировать свои знания истории белого офицерства. Вредно для здоровья. А приписывать себе родство – пусть дальнее – с белогвардейским офицером, это даже не шик, не геройство, не исключительность личности, это глупость с непредсказуемыми последствиями. Вы поняли меня, курсант Мартынов?

Судя по лицу, Петя понял всё и мгновенно.

– Кто ваши родители, Мартынов?

– Мать – фельдшер в больнице, а отец на заводе работает, слесарь.

– Вот этой версии и держитесь, я понятно излагаю?

– Так точно.

– Садитесь. И прежде чем что – то сказать – подумайте. Ваше счастье, что я сам – недавний студент…

– Эх ты… Контра недобитая… – шепнул Сорокин. – Нашел о чем языком молоть…

– Пошутить хотел, – шепнул Петя.

– Пошутил?.. – сказал Валерка. – Хорошо, если никуда не капнет…

– Наговорились? – терпеливо спросил Аркадий Ильич. – Я‑то не капну, как вы говорите, курсант. Смотрите, как бы свои не заложили… Итак, продолжим. Изучать предмет мы начнем с «Философских тетрадей» В. И. Ленина. Запишите список литературы. И хочу предупредить, товарищи курсанты, ни один зачет, ни один экзамен по общественным дисциплинам я не буду принимать без конспектов.

Список оказался внушительным.

– И это все прочитать? – изумился Воронов.

– И законспектировать. Но это не значит – переписать ту или иную работу. А кратко изложить её основную мысль

– Ни фига себе… – вздохнул Воронов.

Сорокин изо всех сил тянул руку. Закончив с Мартыновым, и очень довольный собой – поставил – таки курсанта на место – он оглядел аудиторию, заметив руку Сорокина.

– Что у вас, курсант? – спросил он недовольно.

– Курсант Сорокин, – поднялся Валера.

– Слушаю вас.

– Аркадий Ильич, а вы в бога верите? Бог есть или нет…

– Вообще – то я – агностик.

– Объяснил, – шепнул Коля Рогову.

– Нам марксистам – ленинцам не пристало верить в бредни, что распространяют служители церкви. Религия – опиум для народа и она является идеологическим инструментом, с помощью которого царизм управлял народом. Слава Богу, мы с вами живем в социалистическом государстве, где поповщина, церковь никакого отношения к государству не имеют, отделены от него, а мы с вами, вместо Закона божьего изучаем основы марксистко – ленинской философии, которая напрочь отметает попов и иже с ними. Курсант, я не понимаю, чему вы улыбаетесь… Ваша фамилия?

– Воронов, – поднялся Коля.

– Что я сказал смешного?

– Да ничего, – мрачно сказал Воронов. – Настроение хорошее, а вы – извините – на Тарапуньку похожи.

– А-а… – улыбнулся замполит. – Мне все это говорят. Садитесь, Воронов.

На следующей «паре» пришел Менинзон, мрачный, как курсантская жизнь.

– Допрыгались? – спросил он с порога. – Садитесь. Ученье – свет, – злобно сказал он, – а неученых – тьма. И что мне с вами делать?

Ответом было ожидающее молчание.

– Вот и я не знаю…

– Чего это он разошелся? – тихо спросил Рогов Колю.

– Ты у меня спрашиваешь?.. Не знаю…

– Третий стол – разговорчики! Ладно, черт с вами! Доставайте самую толстую тетрадь и пишите название курса: «Детали машин». Перевернули страничку. Написали – «Введение», а ниже пишем: «Машины в зависимости от сложности и габаритов разделяются на некоторое число сборочных единиц – в скобках узлов и деталей. – Написали? – Деталь – изделие, изготовленное из однородного по наименованию и марке материала…». И пошло, и поехало… Два часа курсанты пыхтели, не разгибаясь, записывая за преподавателем.

– Ой, зачем я на свет народился, ох, зачем меня мать родила?.. – сказал Воронов после занятий. – Это же…

– Так это только начало, то ли еще будет, – Вася тряхнул рукой.

– Вот тут и подумаешь… – тоскливо заметил Воронов, – а не свалял ли я дурака …

– Вопрос не в тему, – сказал Вася.

Воронов промолчал.

Когда утихли первые радости по поводу перехода школы рядового состава в среднее мореходное училище, то многие курсанты задумались. Ну – да, оно, конечно, здорово, но планы намечались совсем другие, а тут снова за парту, и ещё неизвестно закончишь ты это училище или нет… Начальник на построении не на шутку разошелся. И он по – своему прав. Но сомнения терзали второй курс. Дома ожидали, что сын через год самостоятельным человеком станет, а выходит ему трубить и трубить, как медному котелку. Наверное, приятно прийти на судно не матросом, не в машинное отделение рядовым, а штурманом или механиком. Легко сказать – сделать попробуй… Поддался общему унынию, царившему на курсе, и Коля Воронов. Да и в окружении молодежи он чувствовал себя неуютно. Двадцать четыре года, вроде как, и не возраст, чтобы думать о старости, пенсии, склерозе и обо всем, что сопровождает пожилых людей. Так это с одной стороны. А с другой – было бы куда комфортнее на душе, если бы не ушел Князь, например. Где он теперь?.. Гуляет, видать, по заграницам, пьет джюс, орандж, купается в бассейне, а вечерами ходит по заграничным бабам.

В это время, когда Воронов терзал себя, слегка завидуя другу, Князев стоял у борта своего судна и мрачно смотрел на порт Находка. Он тоже завидовал Воронку – новость о том, что его оставили в училище, каким – то путем достигла ушей Князя.

«И что я хотя бы на балалайке не играю, – тоскливо думал он, – везет же Ворону… Говорила мама – учись, так нет… А теперь – не слушал мамку, слушай склянку… Тут и к бабке не ходи, Моисей расшибется, но оставит его в училище. Играет Коля на трубе, что Луи Армстронг, заслушаешься. Эх – х…».

Князев сплюнул в темные воды бухты и отвернулся от панорамы порта. Да, он моряк, ходит в «загранку», виза открыта, зарплата не хилая, можно приодеться и сменить форму на гражданское платье, можно и в ресторан посидеть, но всё это мелочи. Придет Коля на коробку – четыре года пролетят, не заметишь – механик, отдельная каюта, зарплата побольше, опять же, комсостав… От вахт, конечно, не отвертеться, так зато пришел в каюту и кум королю, сват министру. Хоть на голове стой. И тут мысль, сверкнувшая в мозгу, заставила его вздрогнуть.

– О, а что это я?.. – вслух сказал Князь. – У меня же десять классов… Ну – у, Коля, мы ещё посмотрим… Я же заочно могу ДВВИМУ окончить! Плавсостав, куда они денутся…

– Князь, ты с кем это разговариваешь? – спросил вахтенный матрос, что скучал у трапа.

– Сам с собой, – ответил Князев.

– Бывает, – согласился матрос. – Я, например, тихонько пою на вахте, когда нет никого. Говорят, что у меня голос, как у Лемешева. Ты бы в город сходил, так и шиза посетить может.