Людмила Замахина - Пробуждение памяти

− Вкуснее, чем приготовленную картошку с мясом в русской печи мамой старенькой и ее большие пироги, я ничего не ела в своей жизни, − дочь удивленно приподняла бровь, − может быть, потому что в них присутствовал вкус детства моего? Да… так и есть…

Оля, подперев рукой лицо, внимала моим воспоминаниям.

− Знаешь, − я мысленно вновь вернулась в дом, − дальше в доме были неотапливаемые сенцы-сенки. Это небольшое помещение, перегороженное самодельной стенкой из досок и дверью, под названием кладовка. В кладовке хранились ненужные вещи, хозяйственная утварь… А еще в кладовке висели свиные копченые окорока. Они оставались после долгой, суровой сибирской зимы, не съеденные за зиму. С наступлением ранней весны, когда снег темнел, с ранними проталинками заносили в избу, засаливали в деревянных бочках, заливали крутым соленым раствором со специями, недели две вялили, давая им обсохнуть на весеннем солнышке, а потом коптили в бане, которая топилась по-черному. Развешивали их в бане над каменкой и топили баню до готовности окороков. А летом − придут с работы на обед, дядя ли заглянет по пути из МТМ (машинно-тракторная мастерская) или мама прибежит на обед на час (она уже жила постоянно в Велижанке), отрежут кусочек, да картошечку, да горбушку домашнего хлеба, да молочка из ямки, что на улице − вот и сыты!

Официант прервал меня, положив счет на стол. Но мы не спешили уходить. Я продолжила свой рассказ:

− Здесь же, в сенках в летнее время, да, пожалуй, с наступлением весны, разжигали керогаз (керосиновая горелка-печка), подогревая пищу и себе, и скотине. Там же, в кладовке, хранились деревянные бочки с квашеной капустой, которую засаливали и квасили по осени, добавляя туда морковь, помидоры. А еще кадушка с солеными груздями и укропом. Как удавалось моей маме старенькой так делать соленья − до сих пор для меня остается загадкой. Ешь зимой соленые грузди, а они хрустят на зубах, да с горячей рассыпчатой картошечкой! Все соленья делали в деревянных кадушках (бочках). И вкус был отменным. А пирожки с сушеной, летом, клубникой! Да с молоком! Но вот парное молоко очень не любила, но пила по твердому настоянию своей мамы старенькой.

− А я до сих пор не люблю его, молоко … − сморщив нос, сказала дочь.

Я улыбнулась и продолжила:

− Дом наш был огорожен изгородью незамысловатой, досками, как могли, руки женские, натруженные, − так и мастерили. И знаешь, о нашей семье, в основном женщинах (правда и дядя помогал!) говорили в деревне: «Всякая работа горит в руках у Уваровых − что хозяйство держать, что плетень городить…» Да, хозяйственные постройки для домашнего скота тоже соорудили сами. Все животные жили по отдельности друг от друга. Пристроем к кладовке дома был сарайчик для свиней. В хлеву стояла корова Белянка. У кур, гусей и уток был отдельный загон, у каждого вида птиц. Здесь же, во дворе, ямка-погреб. В нем хранились скоропортящиеся продукты в летний период. За курятником и гусятником был огуречник. Здесь сажали в парниках помидоры, капусту. На грядках из навоза росли огурцы, морковь, свекла, а позднее − маленькие, но такие красные и вкусные арбузы-арбузики, под названием «Огонек». Вся мелочь росла в этом маленьком огородике.

− А картошка?

− Тоже была, только в большом огороде. Это участок примерно соток двадцать − двадцать пять, а может быть, и более. Ведь картошка и овощи шли не только в пищу семьи, но и на корм скоту. Бабушка, выходя из избы (так чаще всего звали дом), заслоняясь от солнышка ладошкой, вглядывалась вдаль. В летнее время, может быть, смотрела, не зашли ли куры или гуси в огород. Или какая другая живность. А зимой закрываясь ладошкой от искристого снега, тоже всматривалась в огородную даль. А может быть, так ждала деда с войны? Как теперь узнаешь, какие мысли ее навещали в ту пору?

Расплатившись за обед, мы пошли бродить по улочкам. Оля была задумчива и молчалива. И как-то неожиданно спросила:

− Ты так рассказывала о своем доме… так привязана к нему, ты маленькая хоть уезжала оттуда? Ну, как мы, с сестрами, в пионерский лагерь, например, или, ну не знаю… к другой бабушке в гости или еще куда?

− Так надолго? Нет, − улыбнулась я, − я была очень привязана к моей маме старенькой, к дому… Помню, давным-давно это было. Приехал как-то из другого села, Романово, мой двоюродный дядя − Кукуев дядя Леня на лошади, запряженной в телегу. А на ней пустые фляги с молоком на наш Велижанский маслосырзавод. Ну и заехал к нам. Поиграла я с ним, а он стал просить бабушку отпустить меня с ним в Романово, к бабушкиной сестре, бабе Лене. Долго уговаривал мою бабулю, ну она и отпустила меня. И поехали мы с ним в Романово на лошади. Приехали. Пока он был дома − все нормально. Но ведь дело молодое, вечером надо ему в клуб бежать (на гужовку, как говорили в народе!). А я домой засобиралась в Велижанку. Он мне и говорит: «Вот сейчас поспишь, а завтра с утречка и поедем, домой отвезу тебя». А я ему: «Нет, дядя Леня, ты довези меня до наших огородов, а там я и сама дойду».

− Такой большой огород! А как же справлялись!?

− Пахали огород по весне плугом. За плугом шел пахарь, а в плуг была впряжена лошадь. Борозды были ровные, а перевернутая земля, отдохнувшая за зиму, черная, черная, влажная. В хорошую теплую погоду видно, как над землей, только что вспаханной, поднимается пар. Картошку сажали в ручную. Лопатой делали лунки. А дети от мала до велика с маленькими ведерками, бросали в лунки резаную картошку, сохраняя бережно ее ростки. Ну а потом прополка ее от травы, вручную. Взрослые с тяпкой-мотыгой, боялись срезать вылезающие ростки картофельных кустиков. Играть в огороде было строго запрещено, чтоб не затоптать ряды, не нарушить всходов. Так мы, дети, взрослели в своих огородах. На эти работы уходил не один день, а порой неделя − две. Жара, мошки, комары не давали долго быть на огороде. «Еще не успели руки отдохнуть от мотыги, − говорила моя мама старенькая, − а уже нужно окучивать картошку». И снова наклоняешься к каждому кустику, аккуратно окучивая ее. Эти знания обработки картофеля пришли позднее, лет в двенадцать − тринадцать. Раньше тяпку мне в руки не давали, так как можно было и ноги поранить. Уж больно не хотелось одевать резиновые сапоги в летнюю жару. Босиком бегали! А осенью выбирали погожие деньки для того, чтобы копать выращенный урожай. И уж с огородными работами не побалуешь, не отдохнешь! Делу − время, а потехе − час.

− Мам, а в какие игры вы играли?

− Детские игры были тоже незабываемы. Ребятишек в семьях было много, и мальчишек, и девчонок. И жили, и играли все дружно, не ссорились. Во всяком случае крупных ссор не было. И хотя возраст у всех был разный, примерно 5-12 лет, мы всегда находили общий язык между собой. Играли в прятки, городки, в летнее в время, после дождя, запускали бумажные кораблики. У кого были велосипеды, учили кататься друг друга. Чертили классики на земле, прыгали, боясь наступить на черту. Девчонки скакали на скакалках, а все вместе играли в вышибалы. Когда уставали от подвижных игр, садились на лавочку и играли в глухой телефон, в фанты. Я больше всего любила играть в домики-клетки. Вначале строили дом из досок, у кого красивее и лучше получится, приносили в него старую одежку, игрушки, своих кукол. Вместо посуды были стекляшки. Так формировалось понятие лучшей хозяйки. Лепили из песка разную стряпню. И еще играли в школу. С таким волнением и нетерпением ждала, своей очереди быть учителем. И меня внимательно будут слушать мои «ученики». Брали пошире доску и писали мелом на ней. Да, ходила в кино на детский сеанс, а позднее на школьные вечера по субботам. А еще позднее − в клуб, на танцы. Но прежде, будь добра наносить воды из колодца от Зарезенковых, воды в огуречник, в бочки железные и во фляги для полива мелочи − это в летнее время. Воду из колодца, сделанного в виде журавля, черпали бадьей, деревянной, выливали в ведра и несли на коромысле. В зимнее и весенне-осеннее время возили в корыте навоз в огород и огуречник, разбрасывая его вилами ровными невысокими рядами. Тем самым и огород удобрялся, и животным было свободнее в пригонах. − я вздохнула, − тяжелая работа, но бери столько, сколько сможешь унести, увезти. Работа в деревне − круглый год.