Андрей Ворфоломеев - Агент поневоле

Витька открыл было рот, но тут же закрыл его, поскольку откуда-то спереди донёсся голос Чубарова:

– Давай, давай! Нужно захватить пристань, пока они не опомнились!

Подстёгнутые этой командой, молодые бойцы вскочили на ноги.

– Подождите, хлопчики! Не бегите так шибко! А то я за вами не поспеваю! – рысью подбежал к ним запыхавшийся Брагин.

– Скорей, батя! – подмигнул Саше Леонов. – А то Керчь без твоей пушки возьмём!

Операция развивалась успешно. Воспользовавшись растерянностью противника, штурмовой отряд сумел быстро занять пристань судоремонтного завода. По сигналу капитана Чубарова – красной ракете – прямо к ней подошли суда с основными силами 827-го горнострелкового полка. Плацдарм на берегу расширялся. Только тут немцы опомнились (а может – подтянули резервы) и открыли шквальный огонь из пушек и миномётов.

С пронзительным, леденящим душу свистом, первые снаряды начали рваться на берегу, взмётывая к небу фонтаны перемешанного с чёрным дымом песка. Как Саша ни ждал этого момента, он невольно замер на месте, завороженно глядя на страшную симфонию смерти.

– Чего рот раззявил? Пригнись! – сердито стукнул Ли кулаком по каске Брагин.

Очнувшись от наваждения, Саша кубарем скатился в заблаговременно отрытый окопчик.

– Перезаряди, – посоветовал старшина. – Сейчас они попрут.

Усиление активности немцев не ускользнуло от нашего командования. Следуя указаниям своих корректировщиков, с берегов Тамани открыл огонь корпусный артполк. Со стороны моря коротко затакали орудия наших сторожевиков. Тем не менее немецкая пехота пошла в атаку.

Заметив приближающиеся короткими перебежками фигуры в серых шинелях, Саша лихорадочно припал к прицелу.

– Не торопись! – осадил его старшина. – Нехай они поближе подойдут.

Больше он ничего не успел сказать, потому что пулемётная очередь, прошившая бруствер окопчика, заставила обоих инстинктивно припасть к земле.

– Тьфу, сволочи! Все очи запорошили! Давай, Санька, зададим им жару!

Остальные слова старшины потонули в какофонии боя. Испытывая странный мандраж, Саша ловил на мушку перебегавших немцев и механически жал на курок. Рядом, скупыми очередями огрызался автомат старшины. Чуть поодаль нестерпимо грохотал наш ПД. Вокруг продолжали рваться немецкие мины и снаряды, истошно орали раненые, кто-то звал санитара.

Оборону на плацдарме возглавил майор Шариппа. Но не успел он прийти в передовые окопы, как пуля немецкого снайпера сразила отважного майора. Командование принял комиссар Шагинян.

– Соедини меня с комдивом, – приказал он связисту.

– Здравия желаю, товарищ полковник. У аппарата – батальонный комиссар Шагинян. Командир полка убит. Обстановка напряжённая, но, думаю, выстоим. Ждать ли ещё сегодня подкреплений?

– Держись, комиссар! – сквозь треск помех донёсся голос полковника Зубкова. – Без подмоги не останетесь. Основные силы дивизии планируем переправить завтра, а пока к вашему плацдарму направляем третий десантный отряд. Ждите, морячки обещали скоро управиться!

Корабли третьего десантного отряда подошли к Камыш-Буруну под непрерывной бомбёжкой самолётов противника, около часа дня. Ставившие дымовые завесы юркие торпедные катера оказались бессильны. От прямого попадания авиабомбы одна из барж затонула, а орущие люди оказались в ледяной воде. Те из них, у кого ещё были силы, поплыли к берегу. Всего, с третьим отрядом, на плацдарм прибыли немногим более пятисот десантников. Но и они сумели внести свою лепту в оборону.

К концу дня Шагинян подвёл предварительные итоги. С учётом трёх волн десанта под его командованием оказались две тысячи сто семьдесят пять человек. Практически все они были из 827-го полка.

На следующее утро шторм настолько усилился, что ни о какой отправке подкреплений не могло быть и речи. Однако и немцы, несмотря на постоянные атаки, сбросить десант в море не могли. Основная их группировка находилась у Севастополя, а на Керченском полуострове помимо плацдарма у Камыш-Буруна советские войска высадились ещё и у мысов Зюк, Тархан и Хрони.

Для Саши Ли весь день 27 декабря спрессовался в сплошной звеняще-лязгающе-грохочущий клубок. Он бежал, стрелял, бросал гранаты, пел, матерился. Столкнувшись в одном окопе с Леоновым, они поначалу не узнали друг друга и от неожиданности рассмеялись. Оба чумазые, закопчённые, полуоглохшие. У Витьки на скуле багровела запёкшаяся царапина – след от осколка. Саша был пока цел и невредим. Лишь однажды вражеская пуля вырвала клок ватника у него на плече да близким разрывом бомбы откинуло в сторону.

Другим везло не так сильно. Хуже всего приходилось тяжелораненым. Их попросту некуда было эвакуировать. Легкораненые после перевязки сами становились в строй. Люди прекрасно понимали, что если некому будет держать оружие, то их попросту сметут.

Помимо вражеского огня десантники страдали от холода и невозможности обсушиться. На простреливаемом насквозь плацдарме негде было развести огонь, не привлекая внимания противника. Другим врагом, хотя и не таким серьёзным, был песок. Казалось, он проникал повсюду – сыпался в голенища, попадал за шиворот, хрустел на зубах. Но солдаты держались.

Помогала им в этом и погода. Бушевавший весь день шторм, к вечеру утих. Сразу же в портах Тамани закипела лихорадочная работа по подготовке очередных подкреплений. К утру 28 декабря корабли Керченской военно-морской базы сумели доставить к Камыш-Буруну основные силы 302-й горнострелковой дивизии. Теперь власть на плацдарме крепко взял в свои руки полковник Зубков – громогласный, розовощёкий здоровяк.

– Молодец, комиссар! – пророкотал он, крепко обнимая измученного Шагиняна. – Хвалю! Завтра же пошлю на тебя представление в штаб армии. Да и люди твои – герои. Приготовь списки отличившихся. Спасибо за удержанный плацдарм! Ну а мы, пожалуй, попробуем наступать!

Основания для подобного оптимизма у полковника были. Число бойцов, сконцентрировавшихся под его командованием, уже превысило одиннадцать тысяч человек. И это, не считая тяжёлого вооружения! Ощутимая сила. Кроме того, в течение дня Зубков получил совершенно неожиданное подспорье.

В ночь с 28 на 29 декабря к пристани Камыш-Буруна подошли корабли Черноморского флота и начали высадку солдат 105-го отдельного горнострелкового полка. По первоначальному плану операции они должны были действовать на самостоятельном плацдарме в районе горы Опук. Однако из-за ухудшения погоды и несогласованности действий командования десантироваться там не удалось. В конце концов, многострадальный отряд был перенаправлен на плацдарм 302-й горнострелковой дивизии. Полковник Зубков сразу подчинил вновьприбывшие части себе.