Владимир Нестеренко - Обязан побеждать

Они ели тушёнку, подхватывая куски кинжалами, заедая сухарями, запивая родниковой водой, поглядывая на озерушки, по которым скользили солнечные блики. От них слепило в глазах, навевая покой, ленивую расслабленность после долгой ходьбы, а от плотного перекуса на Таню наплывало томление тела. Она прижалась к левому боку Кости и, казалось, слышала биение его горячего сердца, отсчитывала удары и уносилась мыслями под клены в ту первую ночь их близости и могла сидеть так до бесконечности. Идиллию нарушил прагматичный голос Кости:

– Пока идут армейские части, надо громить отдельные команды. Армейские части нас ловить не станут. Придут оккупационные войска, те устроят карательные облавы. Будут гонять нас, как зайцев. Да мы кое-что им устроим.

– Костя, ты что, не думаешь к своим пробиваться?

– Таня, скажу в открытую, меня учили драться в тылу врага. Я – разведчик-диверсант. Надо сколачивать группу. Но что-то в этих лесах нет окруженцев. Надо искать людей на станции и в том поселке, где стоял наш штаб дивизии. Не мешало бы добыть немецкую рацию и связаться с разведцентром.

– Оё-ё, Костя! Вот откуда у тебя и меткая стрельба, и выносливость, и в лесу не плутаешь.

Костя довольно улыбнулся.

– Оттуда, Танюша, оттуда. Нам бы парней дюжину крепких, да где их взять. У меня, кажется, созрела стратегия: главная цель – пускать под откос эшелоны врага! А самим маневрировать, не подставляться под удар, вот как сегодня.

– Вот почему ты всем запасаешься! Вот какого парня я полюбила!

– Ты жалеешь?

– Костя, не обижай меня, рядом с героем и я овечкой не буду! – Таня принялась целовать лейтенанта, он с удовольствием принимал поцелуи и отвечал своими.

К базе подошли на закате солнца, осторожно, прислушиваясь, с оружием наизготовку. Лейтенант проверил первую насторожку-гранату. На месте. Можно смело шагать в своё расположение.

– Таня, за мной след в след. Ноги поднимай высоко, не волоки по земле.

Они не спеша прошли опасную зону. Расслабились. Дома!

– Поужинаем горячей кашей. Чай сварим в трофейном котелке. – Костя быстро развёл костер из припрятанных сухих веточек осины. Огонь быстро взялся под самым котелком, который повар пристроил на деревянном тагане. К огню придвинул вскрытые банки. Вскоре вода в котелке вскипела, Костя заварил мятой, иван-чаем, собранным у родника.

– Прошу к столу, моя орлица, – широко улыбаясь, сказал Костя.

– Удачу, может, шнапсом обмоем?

– Давай, за Победу! Только такие обмывки в крайнем случае. Особого нервного стресса у нас пока не было. Мы почти не рисковали, хотя риск в борьбе всегда есть.

– Но я впервые из снайперской винтовки прикончила фашистов. Это важное для меня событие.

– Наливай! С удачей!

– За Победу!

Они выпили граммов по сто шнапса. Он им показался слабым против ста граммов фронтовых. Принялись утолять голод.

– Костя, я заметила, ты так быстро ешь, не торопись. Кто тебя гонит?

– Время, Танюша, время. Мне, точнее нам, надо очень многое совершить. Привычка тоже торопит. Пацаном, помню, поесть некогда было. Всё куда-то спешил, в учебке за столом – считанные минуты…

Неожиданно лейтенант насторожился, жестом руки приказал Тане замереть. Шли двое. Слышно, как чавкает под ногами мокрая трава. Лейтенант подхватил пулемёт, скользнул за заминированную линию. Вскоре Таня услышала окрик:

– Стой! Кто идёт! Руки вверх!

– Окруженцы.

– Какого полка?

– Новобранцы из стрелкового, номер не знаем.

– Где полк?

– От него остались рожки да ножки, – зло ответил щуплый белобрысый боец, с виду похожий на подростка, переодетого в армейскую форму, с неумело намотанными обмотками.

– Выходит, рожки это ты, а ножки – твой напарник? Смотрю, у вас и оружия нет. А документы?

– Солдатские книжки пока при нас.

– Покажите, да опустите руки, я вижу, у вас в штанах уже что-то накопилось под моим прицелом. Как вы на меня вышли?

– Случайно. Лёха, рядовой Шелестов, почуял запах тушёнки и дымок. У него нюх как у собаки, – ответил щуплый, – а мы голодные как волки зимой.

– Он не ошибся. Идите за мной, но след в след, если жить хотите.

– Что, мины? Откуда они здесь?

– Отставить разговоры, но прежде я вас обыщу. Нет ли у вас кинжалов. Ты, рядовой Шелестов, подошёл ко мне, руки назад.

Долговязый и такой же белобрысый, как первый боец, с печальными провалившимися светлыми глазами, одетый в широченные галифе и такую же просторную гимнастерку, висевшую на нем как на колу, Шелестов сам вытащил из обмоток штык и ручкой вперёд подал лейтенанту. Костя быстро обшарил бойца. Больше ничего не было, кроме ложки, спрятанной в тех же обмотках.

– Второй рядовой, ко мне.

– У меня тоже штык, возьми, лейтенант. Накорми, падаем от слабости.

– За мной!

Лейтенант не повел гостей в своё убежище, а приказал сесть на краю балки под другой сосной, а сам пошёл и принёс одну банку с кашей и немного сухарей.

Ели быстро и жадно. Для двоих – только заморить червячка.

– Стоп-стоп, с голодухи надо есть медленнее, прожевывать пищу.

Лейтенант участливо смотрел на пацанов, прикидывал их возраст.

– Через два часа дам ещё. А теперь рассказывайте, кто вы, где воевали. Книжки я вижу новенькие.

– Нигде мы не воевали, – уныло рассказывал щуплый боец Фёдор Осинин. – До передовой не доехали, попали сначала под обстрел штурмовика, но дружно дали залп из винтовок, он отстал, и вскоре попали под танки. Смяли две машины нашей роты. Хорошо лес рядом оказался, мы с Лёхой успели в нём скрыться.

– Где это было?

– А бес его знает, везли какой-то Локоть оборонять.

– Локоть – это наша станция, – подала голос Таня, прячась до времени за деревьями.

– Где же ваши винтовки?

– На кой ляд такая тяжесть, если ни патронов, ни харчей нет. Себя-то едва тащим от голодухи.

– Да как же вы посмели бросить личное оружие?

– Мы не бросили, сначала отстреливались, пока патроны были и сержант с нами живой. Лёха одного с засученными руками автоматчика завалил. Сержанта в грудь ранило, он у нас на руках умер. Тащили по лесу метров сто. Слышим, стонать перестал. Опустили на землю, а он – мертвый. Мы документы вытащили и ушли дальше, потому что в нашу сторону стреляли, видно, за нами гнались. Патронов у нас всего два подсумка было, расстреляли, потому винтовки оставили в приметном месте. Если надо, принесём.

– Очень надо. Куда шли?

– На юго-восток к своим.

– Почему не на восток?

– Немцев там больно много. На Москву гады прут, а на юге тише. Шли и на сбитый тот самый штурмовик наткнулись.

– Вот как, его сильно повредило от взрыва?

– Сильно. Пилот на ветках дерева болтается. Тухлятиной несёт.

– Вы можете место найти? Мне компас нужен. У пилота на руке наверняка был, а может, в кабине цел остался.