Андрей Шаваев - Куропаткин. Судьба оболганного генерала

Преподавание политической истории совмещалось с изложением основных начал международного права.

Интерес слушателей вызывал курс физической географии, чему во многом способствовали выдающие педагогические качества преподавателя действительного статского советника Шренкова, талантливо излагавшего все то, что могло «считаться необходимым офицеру генерального штаба для лучшего понимания рельефа местности и особенно работ при составлении военных обозрений разных пространств».

Занятия по русскому языку были направлены «исключительно к приучению офицеров к правильному и точному изложению своих мыслей».

«Занятия иностранными языками составляли постоянно слабейшую сторону академического курса», обязательно было знание лишь одного из иностранных языков по выбору, большинство слушателей, в числе которых оказался Куропаткин, в качестве приоритетного отдавали предпочтение французскому языку. Принимая во внимание важное значение немецкого языка для академического офицера, особенно ввиду значительного объема на нем военной литературы, с 1873 года введены обязательные занятия и экзамены по немецкому языку. Независимо от изучения французского и немецкого языков для желающих офицеров определили дополнительное внеклассное учебное время для занятий по английскому языку.

К числу занятий, обязательных для академических офицеров, введено обучение верховой езде, на каждого слушателя за время его двухлетнего пребывания в академии приходилось от 140 до 170 занятий; контроль за аккуратным посещением уроков в манеже осуществлялся строгий, вплоть до решения о том, что слушателей, «которые после двухлетнего пребывания в академии окажутся слабыми по езде по собственному нерадению, не допускать к переводу на службу в генеральный штаб».

Никакие лекции и классные занятия не могут заменить самостоятельной работы.

Стараниями начальника академии генерала Леонтьева приобрела законченный и совершенный вид обширная академическая библиотека, разделенная на отделы:

• военный, включавший сочинения по военной истории и военному искусству (стратегия, тактика, воинские уставы), военной администрации, артиллерии и инженерному искусству;

• политический, куда вошли книги по политическим и юридическим наукам;

• литературы и философии;

• математических и естественных наук;

• дополнительный, включавший словари, энциклопедии и периодические издания;

• карты, планы, чертежи и рисунки.

Во время обучения Куропаткина в 1873 году библиотека Николаевской Академии генерального штаба насчитывала не менее 40 тысяч томов на русском и иностранных языках, из них только по военному отделу – 4060.

При библиотеке имелся читальный зал, открытый для слушателей с 10 до 15 часов. Читальный зал библиотеки станет местом постоянного посещения штабс-капитана Куропаткина, его пространством, его кабинетом, его аудиторией, где преподавателями станут не профессора, а авторы монографий, учебно-практических пособий и энциклопедий.

Системно мыслящий, усидчивый, предельно организованный даже в мелочах слушатель Куропаткин последовательно отрабатывает каждый том, нередко выходя за рамки предмета исследования, расширяя тем самым эрудицию и компетенцию; содержание каждой книги применительно к изучаемым дисциплинам конспектирует осознанно и методологически выверенно, делает выписки в тетради по каждому из направлений военной науки. Кропотливая, изо дня в день самостоятельная работа позволит ему по итогам обучения опередить других офицеров – может быть, более способных и талантливых, но менее работоспособных и целеустремленных.

Позднее Куропаткин вспоминал о годах академической учебы: «В курсе нашем, мне кажется, было много лишнего. Был излишек и в различных отчетных и чертежных работах, требовавших много времени и по их многообразию мало поучительных. Бесполезен был курс геологии; слишком уж был он сжат. Что касается русского языка, то приходится признаться, что мы… недостаточно его усвоили. Даже окончив академию, приобретя навык быстро и связно излагать свои мысли, некоторые из нас делали серьезные грамматические ошибки…».

Главным недостатком обучения Куропаткин считал отсутствие практических навыков управления войсками в звене «батальон – полк»:

«Имея теоретическую практику по отношению как мелких, так и крупных войсковых частей до корпуса включительно, мы не имели никакой практики в поле по расстановке, например на бивуак, даже малых частей войск; не ставили на позиции войск, не совершали с ними маршей для практики по службе генерального штаба…

…пройдя курс академии, некоторые из нас мнили себя подготовленными распоряжаться корпусами войск, а с ротой и с эскадроном на практике справились бы плохо».

Академию генерального штаба Алексей Николаевич Куропаткин окончил первым в выпуске, как пытливый и наблюдательный офицер с безукоризненным поведением и блестящим знанием французского, был замечен в центральном аппарате военной разведки – Военно-ученом комитете Главного штаба, где после кратковременной оперативной подготовки получил ответственное задание: осуществить разведывательную миссию с целью изучения организации штабной службы, комплектования, вооружения, снабжения и особенностей тактических действий соединений французской армии в Алжире – на театре военных действий, сходном по природно-климатическим условиям со Среднеазиатским ТВД России.

После Академии генерального штаба Куропаткина тщательно и всесторонне «обкатывают», огранку природного алмаза в бриллиант проводят тщательно, делают это сознательно и на глубокую стратегическую перспективу, испытывая его возможности в различных условиях оперативной обстановки, поручая персональные задания исключительной сложности и ответственности, сопряженные с риском для жизни.

Как лучший выпускник, он, по решению начальника Главного штаба Ф.Л. Гейдена, освобожден от обязательного четырехмесячного пребывания на войсковых маневрах при одном из российских военных округов и поощрен научной командировкой в средиземноморскую провинцию Франции – Алжир.

Научная командировка – это официальная версия.

На самом деле он выполняет разведывательное задание по сбору информации о современном состоянии французской армии.

Напомним, еще недавно, каких-то восемнадцать лет назад, французы в составе коалиции совместно с Британией, Османской империей и Сардинским королевством нанесли чувствительное поражение русской армии в Крымской войне. Поражения, тем более такие унизительные, не забываются никогда, а бывшему неистовому противнику, агрессору, проливавшему кровь русского солдата и матроса, – настоящим, без оговорок, СОЮЗНИКОМ, тем более боевым побратимом, не стать ни при каких обстоятельствах: генетическую память невозможно вытравить временными соглашениями о совместной деятельности и сиюминутным совпадением интересов политиков.