Жанна Светлова - Долгое эхо войны

В конце концов, он так надоел Александру, что тот подал ему свою пилотку и вопросил:

– Этого кусочка ткани будет достаточно, друг Витенька, что заткнуть тебя?

Венедикт, пересиливая боль в ноге, хмыкнул и пообещал друзьям непременно рассчитаться с ними, как только встанет на ноги.

По прибытии в медсанбат, однако, выяснилось, что ничего страшного не произошло. Нога просто вывихнута и давала такой болевой синдром из-за сдвинувшегося в самое неудобное положение сапога. Придется пару дней обеспечить ноге относительный покой, и боль стихнет. Но пока боль не проходила, она мучала Лаврова в течении всей командировки, и Венедикту пришлось опираться на костыль, потом на палку, выструганную для него друзьями.

Тем не менее, найденная кореянка и поголовный осмотр личного состава позволили выявить очень высокий процент заболеваемости венерическими болезнями на Курилах. После разговора по телефону с Петрищевым Венедикту следовало отправить 80% заболевших в Хабаровск. А ему так хотелось забрать их в свое отделение. Но Андрей Григорьевич приказал майору опомниться и не забывать, что его отделение может разместить у себя не более тридцати человек.

– Забирай их! И возвращайся, как можно быстрее. Работы в госпитале сейчас много, а врачей не хватает. Тебе придется курировать сейчас еще и инфекционное отделение, – приказал начальник Венедикту. Начинался очень ответственный этап его работы, и Венедикт стал готовить больных к перелету.

Все было готово, большая часть спасенных, раненых и больных венерическими заболеваниями покинули Курилы, и через несколько часов должен был состояться вылет на Камчатку в аэропорт Елизово. Уставший, но довольный проделанной работой Венедикт лежал в своем номере, просматривая истории болезни своих будущих пациентов, когда к нему заглянул Виктор.

– Все коптишь над своими бумагами? – обратился он к товарищу.

– Пошли-ка, прогуляемся не далеко по лесу, здесь, говорят, соболя до черта, может нам повезет, и мы подарки своим бабам привезем.

– Мне эти подарки без надобности, – ответил Венедикт, – но проветриться перед полетом можно. В прошлый раз меня так умотало в самолете, что сошел на землю на ватных ногах.

Он поднялся и, все еще опираясь на палку, пошел с Виктором на свежий воздух.

Они шли молча, думая каждый о своем, и изредка перебрасывались парой, тройкой слов.

Давала себя знать усталость от тяжелой, проделанной ими в командировке, работы. Венедикт полностью погрузился в мысли о применении тех методов лечения, которые почерпнул из большей части переведенного немецкого фолианта, и очень удивился, когда шедший рядом с ним товарищ, остановился и сказал:

– Веня, мне нужно серьезно поговорить с тобой. Я хочу доверить тебе тайну, о которой никто не должен знать. Дай мне слово, честное офицерское, что никто не узнает о нашем разговоре, и что ты выполнишь одну мою просьбу, совсем необременительную для тебя.

Венедикт, все еще не вернувшийся из своим размышлений, удивленно посмотрел на Виктора.

– Даю слово, что никому ничего не расскажу, но по поводу просьбы ничего не могу обещать, пока не услышу в чем собственно ее суть. Говори, не темни, что ты от меня хочешь?

Виктор сильно нервничал, это было так заметно, что Венедикт положил ему на плечо руку и дружески подбодрил товарища:

– Рассказывай, что случилось?

Виктор, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, все никак не мог решиться.

– Пошли обратно, – сказал Венедикт. – Скоро вылет. Если надумаешь мне что-то сказать, я всегда к твоим услугам. А сейчас давай возвращаться. И он повернулся, чтобы идти к гостинице.

Виктор схватил его за руку.

– Ловлю тебя на слове, что ты всегда готов мне помочь. Я правильно понял?

– Само собой, – ответил Венедикт.

– Короче, – наконец решившись, произнес Виктор. – Я того, Вень, подхватил где-то ту самую болячку, по которой ты у нас спец. Выручай друга. Сам понимаешь, меня нужно срочно вылечить. Моя Галька уже пристает, что это я как муж с ней не общаюсь. Узнает – и конец моей семье, да и службе, сам понимаешь.

– Ну вот, что я тебе скажу, Виктор. Лечить тебя частным образом, тайно я не имею никакого права. Поэтому, прости меня, но единственное, что я могу для тебя сделать, это ходатайствовать за тебя перед начальником госпиталя, чтобы тебя положили к нам, не докладывали об этом ЧП наверх. Хотя навряд ли он согласиться. В любом случае, Галину тоже заставят пройти обследование. И лучше всего тебе самому во всем ей признаться.

– Да ты соображаешь, что говоришь? – заорал на него Виктор. – Между прочим, ты на эти обследования попадешь вместе со мной, понял? Ты источник заразы. Твоя Тайка мне так и сказала, когда я пришел к ней, чтобы прибить эту суку. Она мне сообщила, что ты ее заразил. Так что не выпендривайся, а принимайся за дело. Твоя сука сама под меня подлезла. В общем, в твоих интересах вылечить меня тайно, – чуть ли не смеясь в лицо Венедикту, злорадно прошипел Виктор.

– Я не стану ничего объяснять тебе, но меня никакое обследование не страшит, – засмеялся Венедикт, хотя внутри у него все перевернулось, и ему было совсем не до смеха.

Он не чувствовал за собой никакой вины. Он не жил с Таисией, как с женой, но перспектива объяснять все это начальству ему совсем не нравилась. «Господи, за что мне все это?», – мысленно обращался он к Богу.

Он повернулся и пошел к гостинице.

– Стой! – закричал Виктор. – Я сейчас пристрелю тебя, гад.

– Валяй! – не оборачиваясь, ответил Венедикт, но сердце его сжалось. От этого психа можно ожидать все, что угодно. Однако на поводу у него он не пойдет никогда.

– Я застрелюсь сам, и пусть моя смерть будет на твоей совести! – заорал Виктор.

– Стреляйся! – Венедикт не остановился, его охватило чувство омерзения к бывшему товарищу и бывшей подруге. Ярость застилала глаза. Он шел прямо через кустарник, обдирая руки и лицо, шел, не замечая крови и боли, когда его догнал звук выстрела. Венедикт остановился и непонимающе огляделся. Вокруг никого нет. Он ощупал себя. Нет, его пуля не задела. Он стал всматриваться, стараясь увидеть своего врага. Но Виктора было не видно. И тут он увидел человека, идущего ему навстречу. Он опустился на землю и стал ждать, когда тот подойдет к нему.

У него вдруг ужасно заболела вывихнутая нога, видимо, пробираясь через кустарник, он опять оступился. Он стиснул зубы, пытаясь подняться, когда чьи-то сильные руки подхватили его и помогли встать. Он застонал от боли и схватился за руку, поддерживающую его.

– Кто стрелял, Веня? – спросил Александр.

– Виктор. Он там! – показал Венедикт другу направление, где оставил своего бывшего товарища.

–А что он там делает?

– Хотел застрелить меня, потом себя. Чем сейчас он занят, я не знаю.