Жанна Светлова - Долгое эхо войны

Кстати, ты можешь полететь со мной до Хабаровска, я как раз лечу 3 июля в Хабаровск, а оттуда на Сахалин. Из Хабаровска захвачу самого командующего округом. На Сахалине какое-то важное совещание будет проходить. Полетишь нашим бортом. В Хабаровске я тебя пристрою к местным ребятам, они тебя домчат на материк, а там, я надеюсь, ты не заблудишься, до Сочи сам долетишь? – смеясь спросил он.

– Сначала на родину. Хочу брата своего непутевого навестить, может, и с собой его на отдых возьму.

– Ох, Венька! Лучше бы тебе на юг безо всякой обузы смотаться и отдохнуть ни к кому не приноравливаясь. Но тебе виднее. Держи меня в курсе. Если что понадобится, телеграфируй. Отдыхай спокойно. Об Антонине не беспокойся. Ты улетаешь всего на месяц. Если за месяц она тебя забудет, то грош ей цена, считай, что сам Бог тебя предупреждает о том, что это не твоя женщина. Будь настоящим мужиком и не распускайся. Положись на свою судьбу. Разлука – самая лучшая проверка ваших с ней чувств. А то, может, сам еще на материке встретишь какую-нибудь красавицу и забудешь Антонину. Такое в жизни тоже случается, поверь мне.

Венедикт от возмущения аж позеленел весь.

– Хорошего же ты обо мне мнения. А еще друг называется!

– Не кипятись, а то взлетишь! – расхохотался Алексей. – Я ведь к тебе, Венечка, подмазываюсь в надежде, что ты по-дружески съездишь в Ленинград, навестишь моих, передашь им подарки, посмотришь, как они там живут и все честно мне расскажешь. Сможешь для друга сделать доброе дело? Дорогу до Ленинграда и обратно я оплачу.

– Лешь, а тебе не стыдно было вот это мне сказать? Я что для друга денег на билет пожалею?

– Да я просто стараюсь заинтересовать тебя. Ты в Ленинграде был?

– Не довелось. Но для друга я даже в любую Тмутаракань готов отправиться.

– Вот туда не надо, а в Ленинграде тебя мои везде поводят и все покажут. Представляешь, сколько интересного ты увидишь?! Я надеюсь, что этой поездкой ты останешься особенно доволен.

Доводы друга убедили Венедикта, и он уже без особого сожаления стал собираться в дорогу.

Заглянув к Антонине Васильевне в ее кабинет, он пожаловался, что его отправляют в отпуск, ожидая, что она тоже будет огорчена его отъездом. Антонина, действительно, огорчилась, но вида не подала, а сказала, что это просто замечательно, что он отдохнет на берегу Черного моря. Узнав, что он собирается еще и в Ленинград заскочить на пару дней, Антонина попросила его, если ему будет не трудно, навестить ее сестру и передать ей кое-какие гостиницы. Венедикт обрадовался ее просьбе и обещал выполнить данное ею задание. В то же время его очень огорчило, что отъезд не вызвал у нее никакой печали. «Она совсем не будет скучать обо мне», – решил он. И ему опять ужасно захотелось никуда не уезжать. Но согласие навестить семью друга, данное Леше, не позволило ему изменить сроки своего отдыха.

3 июля он вместе с Алексеем приехал на аэродром. Погода выдалась отличной, и друг выразил уверенность, что это хороший знак.

– Можно не сомневаться, что весь твой отпуск пройдет замечательно, и ты вернешься помолодевшим, здоровым, красивым, загорелым, и в тебя влюбится все женское население полуострова.

– Вот этого не надо. Я буду счастлив, если без меня скучать станет и дождется меня всего лишь одна женщина этого полуострова.

– Можешь не сомневаться в этом. Я просто уверен, что наконец-то она примет тебя в свои объятия, осознав в разлуке, что лучше тебя на всем белом свете нет ни одного мужчины.

– Ну и трепач же ты, друг мой Леша! Вот расскажу твоей жене, какой популярностью ты здесь пользуешься, и она прилетит сюда вместе со мной. Интересно, как тебе такой вариант?

– Ты прекрасно знаешь мой ответ. Я был бы просто счастлив.

Венедикт смирился с тем, что ему придется слетать на материк, а участие друга в перелете и проводы его из Хабаровска, встряхнули Лаврова, и он уже даже радовался новым ощущениям и предвкушению отдыха на юге, отличным впечатлениям от поездки в Ленинград.

Встретивший его брат Евгений, не упустил возможности съездить за счет Венедикта на юг и гульнуть, как он выразился, «на всю катушку». Веню позиция брата несколько коробила, но он оправдывал его, понимая, что воспитывался тот без строгой отцовской руки, и братья виноваты в том, что не уделяли должного внимания его развитию, не устроили его в институт, не дали ему хорошего образования. И после гибели Валентина вся вина ложилась за это только на него, поскольку он был ответственным за всю семью. Война, а затем военная служба не позволили ему заниматься братом серьезно. И Венедикт переживал этот факт болезненно. Теперь в опустевшем родном доме ему было так грустно и одиноко, что, навестив могилу родителей, он, прихватив с собой брата, через три дня отправился в Сочи.

Краснодарский край встретил братьев небывалой жарой. И наш отпускник, считавший себя здоровым человеком, почувствовал перебои в работе сердца и скачки артериального давления. Это были нехорошие сигналы. После осмотра ведущий его врач сказал, что это результат участия в той самой войне, эхо которой захватило большую часть населения России. Наличие путевки позволило Венедикту разместиться в шикарном номере на двоих с соседом – инвалидом войны, полковником Загребецким Николаем Максимовичем, так звали соседа, очень гостеприимно встретившего Венедикта Петровича. Узнав о том, что сосед приехал с братом, которого пока нигде не удалось пристроить, он переговорил с сестрой-хозяйкой Анной Сергеевной и та договорилась с соседом по дому – Плешаковым Геннадием поселить молодого человека в его доме за умеренную плату.

Вопрос был решен. После посещения ведущего доктора и получения направления на обследования и процедуры Венедикт сумел встретиться с братом только к обеду.

Женька сразу потребовал, чтобы Веня добыл ему пропуск в санаторий и закинул удочку насчет его обустройства при себе, поскольку ему тоже хотелось жить в приличных условиях, как он выразился. Кроме того, он попросил брата дать ему денег на питание и прогулки по городу.

– Пока ты лечишься, я буду загорать на пляже и гулять по городу. Здесь пропасть красивых женщин. Сам понимаешь, что для знакомств нужны деньги. Хочется приглашать красавиц в кафе и рестораны, а по вечерам будем ходить по злачным местам вместе, – изложил он план своего отдыха брату.

Венедикт был ошарашен суммой, которую попросил у него брат. Он помнил о своих обещаниях поехать в Ленинград, чтобы встретиться с семьей друга и родственницей Антонины. Но при размахе трат, которые нарисовал ему братец, перспектива остаться без денег озадачила Лаврова. Поэтому он, дав Евгению тысячу рублей на мелкие расходы, оговорил границы своих возможностей.