Мариам Ибрагимова - Полковник Яковлев. Ученый на старте

Благотворительный фонд имени Мариам Ибрагимовой

Собрание сочинений в пятнадцати томах

Том 8

Полковник Яковлев

Повесть о войне

Учёный на старте

Повесть о Фридрихе Цандере

Суфийские образы и мотивы в творчестве Мариам Ибрагимовой

Научное исследование Хизри Ильясова

Авторский проект Рустама ИБРАГИМОВА

Май 1941-го… Ранним весенним утром на станции Тихорецкая старший лейтенант Яковлев прогуливался у вокзала в ожидании поезда. Недалеко от станции в небольшом скверике раскинули свои шатры цыгане. Николай любил смуглолицых кочевников, а особенно их ребятишек. Он подошёл близко к ограде сада и рассматривал молодое цыганское племя, озорные личики ребятни с кудрявыми головками, убелёнными пухом и перьями, которые то и дело высовывались из-под подушек и строили рожицы любопытному военному.

Когда солнце поднялось, капитан Яковлев вернулся на вокзал и занял одну из скамеек, стоявших на перроне. Вдруг из-за угла вокзального здания с шумом вынырнула чумазая, одетая в лохмотья стайка цыган. Словно воробышки рассыпались они по перрону и по залу ожидания в поисках мелкой добычи. Один из них – маленький, худенький, вёрткий, со смеющимися чёрными глазками – пробежал хитрым, пытливым взглядом по пассажирам и остановился на добром лице офицера. Николай Андреевич, ласково глянув на мальчугана, улыбнулся. Окончательно убедившись, что выбор сделан верный, малыш направился к лейтенанту, стал цыганить:

– Дай копейку, дяденька.

Яковлев извлёк из кошелька двугривенный и, бросив в смуглую ладошку спросил:

– Как зовут?

– Зозуля, Захар, – залпом выпалил мальчуган.

– Захар, значит, – задумчиво протянул Николай и погладил мальчика по кудрявой голове.

Цыганёнок, окончательно осмелев, нагнулся к уху Яковлева и прошептал:

– Если дашь ещё копейку, станцую и спою.

Яковлев потянулся к кошельку и снова опустил двугривенный в его ладонь. И тут начался настоящий цыганский концерт. Черномазый артист вьюном завертелся под задорный мотив собственного аккомпанемента, выбивая мелкую каблучную дробь искромётного цыганского танца. Его ловкие руки виртуозно скользили по груди, животу, бёдрам и вдруг ударили по асфальту перрона. Войдя в азарт, он ловко откинул одну, затем другую ногу, сбросил огромные неуклюжие женские туфли и, облегчённо вздохнув, пошёл вприсядку. Собралась толпа пассажиров, люди благодарно хлопали в такт танца, весело подбадривали. На цыганёнка офицер смотрел восторженно, ловя каждое слово песни, слетавшей с его губ. От души сплясав, шумно дыша, Захар устало остановился перед щедрым зрителем и возбуждённо спросил:

– А хошь, задаром покажу тебе, как идут наши поезда в Германию?

– Ну что ж, покажи, коли есть на то желание.

Цыганёнок на шаг отошёл в сторонку, насупив брови, надув губы, медленно, тяжело передвигая ногами, работая руками, запыхтел, как паровоз, и глухо протрубил:

– Хлеб! Сало! Яйки! Сахар! – А потом заулыбался, повернул лицо к Яковлеву и открыто спросил: – А показать, как из Германии обратно идут поезда?

Яковлев молча кивнул, и цыганёнок мелко-мелко засеменил шажками, повторяя:

– Винтики! Болтики! Винтики!.. Болтики!.. Ту-у-у…

Яковлев не сводил с юного артиста глаз.

– Ну а теперь я снова спою, – сказал Захар, обратившись к своему главному зрителю, поглядывая на его карман, куда старший лейтенант опустил кошелёк.

– Ну и бесёнок! Хитрый! – воскликнул парень, сидевший на другом конце скамьи.

Артист оставил реплику без внимания, снова пустился в пляс. Только теперь поднял тонкую, в заплатках рубашонку, оголяя живот, и, ударяя по нему ручонками, затянул:

– Пузо голо, кишки грають, пятилетку выполняют.

Хмурая украинка, сидевшая рядом на скамье, не выпуская из рук узлы, вдруг тряхнула головой и зло крикнула:

– А ну, геть витцеля от греха подальше, бисова дитына! – И, оторвав руку от узла, замахнулась на Захара: – Бачите, що спивае, чертяка!

Цыганёнок показал ей язык, состроил рожицу и растворился в толпе. Яковлев с грустью поглядел вслед сверкнувшим пяткам мальчика, который успел на ходу подхватить сброшенные с ног женские туфли.

Подошёл поезд… Яковлев занял своё место в купе, развернул газету, но читать не стал, продолжая думать о Захарке: цыганёнок позабавил его своим выступлением. Позднее, уже на фронте, не раз вспоминал полковник его частушки. Особенно когда приходилось покупать трофейный хлеб. И хлеб тот, немецкий, ел с удовольствием, не сомневаясь, что ест свой, русский, только испечённый в Германии. Фрицы хранили его в целлофановых пакетах и герметичных контейнерах, которые аккуратно доставлялись в моторизованные немецкие части, осуществляющие план молниеносной войны. Правда, отступая от России, они частенько драпали, бросая технику на ходу, контейнеры с хлебом, запасённые впрок.

Вернувшись в Минск после отпуска на Кавказе, начальник телеграфа Николай Яковлев узнал о своём повышении в должности – назначении инспектором отдела войск связи Западного Особого военного округа и присвоении звания капитана. Николай Андреевич был обрадован, ибо, как говорится, нет солдата, который не мечтал бы о жезле маршала…

Яковлев – кадровый офицер-связист – с первых дней службы успел уяснить главное: связь – важнейшее средство управления войсками, без неё невозможно достигнуть оперативного руководства боевыми действиями всех родов войск. И от того, в каком состоянии связь, зависит эффективность применения различных военных сил и средств, а в результате – успех боя. Он также понимал, что модернизированная военная техника должна получить и современную систему связи, обладающей высокой мобильностью, позволяющей бесперебойно руководить войсками при быстрых передвижениях, несмотря на частые перемещения пунктов управления.

Молодой, энергичный, полный сил Яковлев сразу же приступил к составлению оперативного плана. Дело знал, работать умел и никогда не ограничивался только кругом своих обязанностей и полученных в академии знаний.

Начиная с 1930 года международная обстановка осложнилась, хотя открыто о военной угрозе с Запада вслух не говорили, и никто не мог предположить, что война вспыхнет так скоро.