Светлана Нина - Алая дорога

Наталье непонятно почему хотелось казаться непреклонной перед Алексеем. Она не могла обнажить, насколько обескуражена и растеряна, поэтому прикрывалась непримиримостью и жёсткостью, донося до собеседника свои настоящие мысли и чувства в более грубой форме, чем на самом деле считала.

– И что же делать? – спросил студент, опасливо косясь на девушку, привлёкшую его своей внешностью и говорящую теперь такие соблазнительные вещи.

– Бороться, восставать. Пусть не думают, что все безынициативны.

– Но не все бастуют.

– Не всем это нужно – кто-то живёт себе припеваючи на чужих харчах.

– А вам нужно?

– Не знаю, – отозвалась Наталья, хмурясь и гадая, слышит ли её Алексей. Ведь она говорит умно, не терпя возражений, как он всегда хотел, чтобы она говорила. – Знаю, что не могу смотреть на всё спокойно, устраивать своё будущее, наплевав на всех. И ещё знаю, что не верю ни одному цареприверженцу или тому, кто утверждает, что Россия спасётся в православии и трясине. Сколько она ими спасается, и что, есть результат? Совсем в другую сторону простонародье бежит, к оружию. Все только и делают, что лгут. Вельможам выгодно это.

На второй день свадьбы Елена познакомилась ещё с одним достойным, как она именовала всех особ, приближённых к Алексею, представителем радикально настроенной молодёжи. Воодушевлённая и польщённая Елена поклонилась, услышав, как Наталья в ответ на её молящий взгляд сдержанно произнесла:

– Это мой брат Евгений.

Брат Натальи оказался невысоким сухим господином с непонятного цвета волосами и узким лицом, на котором обильно выступали изжёванные скулы. Он безразлично оглядел Елену и процедил что-то в ответ на её заверения в том, что они обязательно подружатся.

При приближении Алексея, еле отделавшегося от ряженных, но, тем не менее, находящегося в прекрасном расположении духа, Евгений обменялся с ним парой фраз. Несмотря на неожиданный интерес последнего, просиявшего от одного звука его имени, Евгений забился в угол и не прикоснулся к сладостям, щедро разостланным по столу самой Ольгой. Елена вновь почувствовала себя непосвящённой в таинственные обряды и вздохнула.

– Почему он так себя ведёт? – спросила она у Натальи.

– У него создались определённые проблемы… – уклончиво ответила та и с непредсказуемым интересом начала следить за виртуозной игрой приглашённой на торжество пианистки.

Елена, рассеянно следя за движением обволакивающей мелодии и думая совсем о другом, краем глаза заметила, какими заостренными взглядами обмениваются Алексей и Евгений.

Когда гости начали расходиться, Евгений поймал сводную сестру за рукав.

– Как ты, Женя?

– Если учитывать всё, не так уж плохо.

– Ты поздравил новобрачных?

– Я не мог быть неучтивым. Ты недооцениваешь меня, Тата.

– Извини, ведь я не видела тебя. Как Ольга отнеслась к этому?

– Ты зря опасаешься. Меня вряд ли бы пустили, не пригласи она меня сама.

– Ты плохо выглядишь.

– Не слишком приятно сидеть под стражей, а потом видеть, как от тебя шарахаются старые приятели. Благо хоть вы не отвернулись.

Наталья понимающе кивнула, а потом, прищурив глаза, спросила:

– Это точно не из-за неё?

– Умоляю тебя, Тата, я не страдаю всю жизнь из-за одной неудачи. Отказала – отказала, это её право. Это я дурак, приплёлся к матушке, думал, так лучше будет. Надо было у неё самой спросить, не в прошлом веке обитаем, к счастью!

На заре формирования общества, так привлекавшего Елену, Наталья, только познакомившись с Алексеем через Евгения, стала свидетельницей того, как её непутёвый братец загорелся Ольгой. Евгений бредил террором гораздо сильнее друзей и частенько попадал в лапы правосудия. Для него противодействие было доказательством того, что он способен на необдуманные, смелые поступки. Его отец, вынужденный постоянно выкупать сына, в конце концов не оставил ни гроша и Наталье заодно с Евгением. Дочь была воспоминанием о его второй, так же скончавшейся жене. Евгений долго сопротивлялся возможной женитьбе на подруге сестры и никогда не дошёл бы до предложения руки, если бы его не подтолкнула Наталья, мечтающая о справедливости к обездоленным не меньше брата. Ольга даже при своих взглядах на свободу наверняка пошла бы на поводу у семьи и вышла замуж за пугающего суровостью Евгения (обеспечения он лишился позже, а до того смотрелся перспективным юристом), если бы её отец во времена сватовства не отсутствовал в городе. Мать же так желала дочери счастья, что, выпытав у неё всё, мягко, но категорично отказала претенденту, уверив его, что он непременно найдёт суженную. Где-нибудь в другом месте.

Ольга поражала, как иные поражают глупостью или обаянием, всепоглощающей добротой. Перед ней ярые безбожники – террористы склоняли голову, видя то, что хотели наблюдать во всех, включая себя.

– Странно видеть девушку, которую когда-то мнил своей, на свадьбе с другим. Причём достойным, вот в чём беда. Нестеров с кем попало не свяжется. А кто эта восторженная дворяночка, что просила тебя представить её? – спросил Евгений.

– Новое увлечение Алексея.

– Не повезло тебе, – сдержанно посочувствовал ей брат после паузы. – Но не расстраивайся, из него хорошего мужа всё равно не получится. Пусть лучше спутается с этой наивностью и отрастит живот. Тебе о другом бы подумать…

– Я вовсе не расстроена. Но… – прорвала она пленку сдержанности, не утерпев, так ей хотелось поговорить о Нестерове, – почему не получится?

– Он будет разрываться между домом и поприщем. Не нужно людям дела думать о браке! Вот Пётр – молодец. Оставил свои игрушки и остепенился – борец из него никудышный. Будет теперь детишек нянчить, – поморщился Евгений.

– Ты говоришь так, словно всё на свете знаешь, – проворчала Наталья, досадуя на брата.

– Елена, – сказал Аркадий Петрович своим хрипловатым голосом, – я намерен жениться.

Елена почувствовала, как холодная волна пробежала по животу, а кончики пальцев оцепенели. С её губ чуть было не сорвался бессмысленный вопрос: «На ком?», но остановился. С кем отец любезничал всё это время, на кого выплёскивал запасы галантности? Елена не могла подумать, что её отец, проживший без жены столько времени и прекрасно обходясь служанками, вдруг опять захочет испортить чью-то жизнь. Сначала, конечно, медовая патока и несколько счастливых месяцев, как и у всех новобрачных, но потом… Она прекрасно знала отца, гораздо лучше, чем думала, и понимала, какую жизнь он устроит Аде. Елена могла, конечно, отогнать неприятное, хватающее за сердце чувство, и сказать себе, что Ада не мама, она сильнее и жестче. Но Елена пыталась быть честной перед собой, поэтому сдалась.