Морис Монтегю - Король без трона. Кадеты императрицы (сборник)

Задетый еще раз, Гранлис потерял терпение. Он чувствовал жгучую потребность разыграть короля, смыть полученное унижение, удивить и поразить. Ему хотелось поставить на должное место слишком смелого подданного, не сумевшего угадать скрытое от него божество. Он выпрямился, принял величественный вид, подражая Генриху IV в Лувре, Людовику XIV в Версале, и надменно обратился к графу:

– Ваша история занимательна и делает вам честь, но вы забыли вывести из нее мораль. Поступок вашей матери еще раз доказывает, что благородные, знатные люди умели действовать и торжествовать над несчастьями; но воинственная знать – ведь это такое жалкое меньшинство. Слово «аристократ» чаще означает человека наглого, дерзкого, самоуверенного, признающего только свои права и презирающего весь остальной мир…

– Господин де Гранлис, так может говорить только человек низкого происхождения.

Принц разразился громким, несколько искусственным смехом:

– Это вы говорите мне, бретонский графчик? Ну так знайте, что ваши знатные предки низко кланялись моим в продолжение целых веков и едва ли их замечали среди множества других придворных…

– В самом деле? Кто же вы такой? – гневно спросил де Тэ.

Проходивший мимо работник остановился в трех шагах от них, обернувшись к ним спиной, разглядывая выставку ювелира, но чутко прислушиваясь к разговору. Не обращая на него внимания, принц с высоко поднятой головой и пылающим взором громко произнес:

– Бретонец! Я сын королей, которым служили твои предки! Последуешь ли ты за мной?

Эдмонд де Тэ побледнел и, пристально глядя на принца, медленно обнажил голову.

– Государь!.. Это правда… я должен был догадаться… Я знаю вашу историю… Теперь я понимаю Иммармона и Прюнже, понимаю все… Если бы моя жизнь принадлежала мне – я отдал бы ее вам! Когда-нибудь вы… вы также узнаете все… Все равно! Да, я следую за вами!

Работник с рассеянным видом, засунув руки в карманы, пошел прочь, рассуждая про себя:

«Однако наш маленький король охотно рассказывает про свои дела. Его история становится секретом полишинеля, сколько людей уже знают его! Ну а мой милейший де Тэ оставил, должно быть, и память, и свой здравый смысл на ферме Аустерлица. Он держит себя так, точно ни в чем не виноват… А может быть, Фуше прав, что существуют не одни графы де Тэ? Это возможно, но не доказано… Во всяком случае, не зевай, Кантекор, это будет самое лучшее».

В это время шедшие навстречу граф Жан д’Отрем и виконт Жак Иммармон заметили принца и поторопились к нему.

– Господа, – сказал тот, не отвечая на их поклон, – вот граф де Тэ теперь наш: я все открыл ему.

Оба кузена нахмурились и разом покраснели, но низко поклонились. Затем Иммармон тихо спросил принца, не отвечая на его заявление:

– Ваше приказание, государь?

– Никаких на сегодня. Я не нуждаюсь в ваших услугах, хочу быть свободен, – ответил принц.

– Но… – начал было Прюнже.

– Никаких! – оборвал его принц. – Я сказал.

Он пошел прочь, уводя с собой де Тэ, своего нового любимца, уже неблагодарно отдаляясь от своих лучших союзников. В глубине души он был недоволен ими обоими за то, что оба они, брат и жених, поспешили удалить его, по возможности, из замка Депли, от близкого соседства с увлекающейся Изабеллой. Он не хотел простить им, что они усомнились в его честности относительно красивой девушки, а главное, заподозрили его в измене своей богине, несравненной Полине Боргезе.

«Одна она, никто более!» Это было девизом Людовика, и он вырезал его на своей печати, которую всегда носил при себе. Впоследствии некоторые наивные солдаты вообразили, что эти слова относились к его короне… Увы, король думал не о ней! Удаляясь от Иммармона и Прюнже, он искал свободы, необходимой ему теперь, когда приехала в Париж Полина. Хотя он и открыл им тайну своей любви, но отнюдь не хотел делать их свидетелями своего успеха. Кроме того, он во время своих странствований привык к независимости и свободе, от которых ему теперь было трудно отказаться. Во всяком случае, ему хотелось теперь сохранить за собой свободу действий.

Граф и виконт были встревожены, зная легкомыслие и непоследовательность принца, постоянно окруженного шпионами, подозреваемого и преследуемого со всех сторон. Благосклонность Фуше казалась им скорее ловушкой, чем защитой. Оставались еще личные агенты императора, сыщики Савари, Демареца, Реаля, сыщики графов Прованского и д’Артуа, еще более заинтересованные преследованием молодого короля без трона, несчастного племянника коварных дядюшек. А ведь в многолюдных улицах Пале-Рояля вполне легко было получить удар кинжала, легко было из-за пустяка попасть в схватку и получить в ней смертельный удар, грозила масса всевозможных, непредвиденных опасностей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Небольшой город в Маасском департаменте. Здесь 22 июня 1791 г. бежавший из Парижа король Людовик XVI с семьей был остановлен и принужден возвратиться в Париж. Этот момент был поворотным в ходе Великой французской революции.

Фротте и Кадудаль были самыми непримиримыми борцами за королевскую власть и самыми упорными вождями шуанов. Самое незначительное движение роялистов-шуанов (так прозвали крестьян Коттро в департаменте Майенны) быстро разлилось (в 1793 г.) по всей Вандее и Бретани, и началась малая, но жестокая война с республиканским правительством. Тысячи республиканцев гибли в схватках и засадах. Шуанов поддерживало английское правительство. С небольшими перерывами восстание шуанов продолжалось до 1800 г., когда был разбит их главный вождь Кадудаль, в 1804 г. казненный Наполеоном.

Два брата погибшего короля Людовика XVI.

Гранлис в переводе значит «великая лилия». Лилия составляла герб французских королей.

Симон был одним из тюремных сторожей Тампля.