Кен Фоллет - Галки

– Не знаю.

Как-то все это было связано – скованность Жильберты, то, что Мишель знал, где ванная, виски в шкафу. Искра решила осмотреть спальню. На покрывале сидела кукла, в углу была раковина, над которой висел зеркальный шкафчик. Искра его открыла – там лежали мужская бритва и кисточка. Это был набор с ручками из кости. Искра узнала его – она подарила этот набор Мишелю на тридцать второй день рождения.

Открытие поразило Искру, как удар молнии.

Она подозревала, что он кем-то увлекся, но не представляла, что дело зашло так далеко. Потрясение сменилось болью. Как мог он ласкать другую, когда Искра никого не подпускала к себе в Лондоне? Она была ему преданной и верной женой. Она вынесла одиночество, а он – нет.

Искра вернулась в гостиную.

– Ублюдок! Паршивый вонючий ублюдок. Как ты мог изменить мне с этой девятнадцатилетней пустышкой?

– Это ничего не значит. Она просто хорошенькая девушка.

– Думаешь, это меняет дело?

– Мне было одиноко, – жалобно произнес Мишель.

– Не распускай сопли. Ты был не одинок, ты был слаб.

– Искра, дорогая, не будем ссориться. Половину наших друзей только что убили. Ты возвращаешься в Англию. Мы оба можем скоро погибнуть. – Он не сводил с нее ярко-голубых глаз. – Я признаю свою вину. Я паршивец, но я люблю тебя. Прости меня на этот раз, а то вдруг я больше тебя не увижу.

Сопротивляться было трудно. Искра сопоставила пять лет совместной жизни и увлечение смазливой куколкой – и сдалась. Подошла к нему. Он обхватил руками ее ноги и уткнулся лицом в поношенное хлопчатобумажное платье.

Искра погладила его по голове.

– Все в порядке, – произнесла она. – Все в порядке.

Дверь открылась, вошли Жильберта и Клод. Искра виновато вздрогнула и отпрянула от Мишеля. И сразу почувствовала себя дурой: он же ее муж, не Жильберты.

Жильберта была явно шокирована, увидев, что ее любовник обнимает свою жену, но быстро взяла себя в руки.

Клод Буле, красивый молодой доктор, с взволнованным видом вошел вслед за ней. Он посмотрел на Мишеля:

– Как себя чувствуешь, старик?

– Схлопотал пулю в задницу.

– Ну, так я вытащу.

Он перестал волноваться, к нему вернулась энергичная профессиональная манера. Обернувшись к Искре, он попросил:

– Выложи на кровать несколько полотенец. Я пока вымою руки.

После того как Клод извлек пулю и наложил повязку, Искра сказала:

– Без четверти двенадцать меня забирает самолет. Мне нужно, чтобы ты отвез нас в Шатей.

Клод явно испугался:

– Как я объясню, что со мной двое в машине?

– Трое. Нам нужен Мишель, чтобы держать фонарик.

Существовал неизменный порядок: на месте посадки самолета четверо бойцов Сопротивления выстраивались с фонариками в руках, образуя гигантскую букву «L». Она указывала направление ветра и полосу посадки.

– Как я объясню все это полиции? – спросил Клод. – Врач не выезжает по срочному вызову с тремя пассажирами в машине.

Мишель перевернулся и сел.

– Клод, умоляю тебя. Сделай это для меня, ладно?

Мишелю было трудно отказать. Клод вздохнул:

– Когда?

Искра посмотрела на часы. Было почти одиннадцать.

– Сейчас.

Деревенька Шатей представляла собой несколько домов, сгрудившихся у пересечения дорог. Искра стояла на пастбище в полутора километрах от перекрестка и держала фонарик.

Самолетам «лисандр», которые использовала СОО, для приземления и взлета требовалось шестьсот метров. Земля под ногами была твердой и ровной. Пруд неподалеку был хорошим наземным ориентиром.

Ожидание самолета всегда было адом. Если он не прилетит, Искре предстояло провести в опасности еще целые сутки. Но агенты никогда не знали, появится самолет или нет. И не потому, что королевские ВВС были ненадежны. Пролететь сотни километров при лунном свете уже само по себе чудовищно сложно. Если луна скрывалась за облаками, это становилось невозможным.

За пару минут до полуночи Искра вполне отчетливо услышала стрекот одномоторного самолета – сначала слабый, потом явственный. Она начала сигналить фонариком, обозначив морзянкой букву «X».

Самолет сделал круг и круто пошел вниз. Коснулся земли, затормозил, снова развернулся по ветру и замер, готовый взлететь – пилот не выключал двигатель.

Искре хотелось обнять Мишеля, пожелать ему всего хорошего – и в то же время влепить пощечину и сказать, чтобы он держался подальше от других женщин. Возможно, было и к лучшему, что у нее не осталось времени ни на то, ни на другое. Махнув рукой, она вскарабкалась по металлической лесенке, открыла люк и забралась внутрь.

Пилот оглянулся. Искра подняла вверх большие пальцы – порядок. Самолетик резво побежал по земле, набрал скорость и взмыл в воздух.

Дитер Франк ехал сквозь ночь в лазурной «испано-суизе». С ним был его молодой помощник, лейтенант Ганс Хессе. Вечером Дитер обнаружил на крутом изгибе правого крыла автомобиля четкий ряд пулевых отверстий – память о перестрелке на площади в Сент-Сесили. Двигатель, впрочем, не был задет, и он решил, что пробоины добавляют машине шика.

Лейтенант Хессе закрыл передние фары, но, когда с затемненных улиц Парижа они выехали на дорогу в Нормандию, снял чехлы. Машину они вели по очереди. Дитер клевал носом на переднем сиденье и пытался вообразить свое будущее. Отвоюют ли союзники Францию? Мысль о поражении Германии его угнетала. Ему было трудно представить размеренное существование в Кёльне с женой и детьми после волнующего Парижа и Стефани. Единственной счастливой развязкой для Дитера и Германии был бы успех армии Роммеля, которая сбросила бы союзников назад в море.

Еще до рассвета Хессе въехал в маленькую средневековую деревню Ларош-Гуйон на полпути между Парижем и Руаном. Миновав погруженные в тишину дома, они подъехали к контрольно-пропускному пункту у ворот старинного замка. Машина остановилась на просторном, мощенном булыжником дворе, и Дитер вошел в замок – штаб-квартиру Роммеля.

В приемной Дитера встретил адъютант фельдмаршала майор Вальтер Гедель, хладнокровный человек исключительного интеллекта. Накануне поздно вечером Дитер разговаривал с ним по телефону – изложил суть проблемы с гестапо и сказал, что хотел бы как можно скорее встретиться с Роммелем.

– Будьте здесь в четыре утра, – сказал Гедель.

Фельдмаршал неизменно начинал рабочий день в это время.

Гедель провел Дитера через приемную в кабинет Роммеля – большую комнату на первом этаже. Войдя, Дитер с завистью отметил бесценный гобелен на стене. За старинным столом сидел маленький мужчина с редеющими рыжеватыми волосами.

– Фельдмаршал, прибыл майор Франк, – доложил Гедель.

Роммель еще несколько секунд читал, затем поднял взгляд.