Олег Смирнов - Северная корона

— Послушай и ты меня, товарищ Копейчук, — сказал Орлов. — Вопросы слишком принципиальные, чтобы превращать их в повод для перебранки. Сперва отвечу. Ты требуешь, чтобы бойцы каждый день изучали первомайский приказ. Но они его в свое время хорошо изучили. Теперь выполнять его надо — бить, гнать гитлеровцев, что мы и делаем. Дальше: ругаться — скверная привычка, но часто эти матершинники — отчаянно храбрые солдаты. Конечно, мы стараемся отучить их от ругани, но сразу не отучишь. И стоит ли придавать этому политическую окраску? А начальство можешь информировать, твое право. Теперь я выскажу тебе, что думаю о твоем стиле работы. Ты ратуешь за форму, а надо — за суть. Ты упиваешься трескотней, забывая о деле. Ты прибыл в батальон, но в роты не спустился, затребовал меня, оторвал от практической работы. Скажи: почему ты не ходишь в роты? Почему оседаешь в батальоне? Почему мы с Карахановым участвуем в атаках, а тебя я ни разу не видел в цепи?

— Товарищ Орлов, — сказал Копейчук, — ты мне экзаменов не устраивай. Когда нужно, пойду в атаку.

— Просто тебе пора менять стиль.

— А ты политически незрел, Орлов. И зарываешься. У меня же определенное задание, нужно возвращаться в полк.

— Ты и выполнишь задание в ротах, и в бою поучаствуешь. В политчасти это одобрят.

— Ты так считаешь, всезнающий, всеумеющий товарищ Орлов? — Копейчук отставил ногу, подбоченился. — Ну так и быть, я согласен, веди. Пойдем?

— Попозже. Уж коли я попал на КП, использую это, побываю у минометчиков. А вечером, потемну, пойдем…

Командный пункт они покинули в полной темноте. Копейчук все поторапливал, но Орлов не спешил.

Когда они собирались уходить, Копейчук спросил:

— А кто нас будет сопровождать?

— Никто.

— Это непредусмотрительно. Можно было взять автоматчика или связного.

— Иногда беру.

— Слух прошел по всей Руси великой про твой благородный поступок — отказался от ординарца. Небось Папашенко преимущественно на комбата работает?

— Ты недалек от истины. Увы, обратного хода не дашь.

— Самолюбие? И ошибся, всепонимающий, всевидящий товарищ Орлов?

— Самолюбие. И ошибся. На войне без своего ординарца трудненько… А ты не язви. Подымай ноги выше, но то растянешься.

Было безлунно, черно. Хлестали ветки, на тропе пни, сапоги хлюпали по болотной жижище. Тишина. Ни трассирующих пуль, ни ракет.

— Ты дорогу хорошо знаешь? — спросил Копейчук.

— Признаться, посредственно. А что?

— Веди, веди.

Вначале было зябко, сейчас жарковато. Копейчук достал носовой платок, вытер лицо, шею, трубно высморкался. Орлов сказал:

— Не отставай.

— А ты не гони. Как на пожар.

Пот стекал за воротник, намокла прядь на лбу, как приклеилась. Сбилась портянка в левом сапоге. И — одышка. Не привык он таскаться по ночному лесу, да и не бывает в этом нужды. Но раз принцип на принцип — извольте, идет и будет участвовать в ночном бою.

— Тут уже где-то недалеко, — сказал Орлов. — Овраг — и три сосны. От них — направо.

Миновали овраг, но трех сосен не увидели. Орлов успокоил: не этот овраг, а другой. Пересекли и другой — нет сосен. Вошли в осинник. Под сапогами захлюпала вода.

— Что за наваждение? — сказал Орлов. — Ручья не должно быть.

«А зря спросил его, знает ли он дорогу, — подумал Копейчук. — Еще вздумает разыгрывать, шутник ведь».

— Где же три сосны? — спросил Орлов. — Неужели проскочили?

— Тебе лучше знать, — сказал Копейчук, внутренне усмехаясь: разыгрывай, разыгрывай.

— Давай вернемся, — сказал Орлов.

Повернули назад, но на этот раз и оврагов не нашли — сплошь ровное место, ельник, ельник. Направо — ельник, налево — ельник, потом какие- то дохленькие березки.

Орлов присел на пенек, снял пилотку:

— Ф-фу… Слушай, Копейчук, сдается, мы заблудились.

— Да?

— Вот и да. Давай говорить тише. Оборона прерывистая, есть сквозные проходы, может, немцы где-то… У тебя компаса нет? Нет? А я свой разбил. И звезд не видно, не сориентируешься… Ну, пойдем дальше, только осторожно, чтоб не угодить к Гитлеру в лапы.

— Без паники! У нас оружие: у тебя автомат, у меня пистолет. В случае чего…

— Тише, — сказал Орлов. — Мужчина ты отчаянный. С пистолетом навоюешь.

Опять кружили. Где передовая, где наши, где немцы? И там стреляют трассирующими, н там. С той стороны светят ракеты и с этой. С этим дурацким розыгрышем и впрямь заплутаешь, напорешься на немцев. Не догадывается, что ли, что я его раскусил?

— Стой! Пропуск! — сказали из кустов, сказали вполголоса, но Копейчук подскочил, будто рявкнули над ухом. И Орлов вздрогнул.

— «Шомпол», — сказал Орлов. — Это я, Орлов, замполит. Со мной майор Копейчук, из полка.

Часовой подошел к ним, осветил фонариком, а подчасок, не выходя из кустарника, спросил:

— Товарищ Орлов, аман ба? [5] Здоров ли? (казахск.)

— Аман, аман. Это ты, Ермуханов?

— Я, я.

— Ого, куда нас затащило! А нам надо к Чередовскому.

Часовой засмеялся:

— Указую вам путь, товарищи майоры: кабель, держитесь за него, по связи дойдете.

— Спасибо, хлопцы, — сказал Орлов. — Счастливо оставаться.

Отойдя от сторожевого поста, Орлов остановился, сказал подошедшему Копейчуку:

— Перетрухнул-таки я, когда потеряли дорогу.

— Перетрухнул? — переспросил Копейчук и понял: никакого розыгрыша не было, все было всерьез. И у него задергалась щека.

Он перебирал рукой телефонный провод — и рука дрожала.

До командного пункта роты Копейчук добрался измученный, полуживой.

В землянке Чередовского (не землянка — грех, в один накат, небо просвечивает, безобразие все-таки) был и комбат. Он поглядел на Копейчука, вздернул подбородок: «Здравия желаю» — и снова наклонился над картой, разговаривая с Чередовским. Копейчук прислушался — надо же иметь представление, что за бой будет ночью. Пока известно одно — это бой по улучшению позиций.

— Огневую систему разведал? — спрашивал Наймушин.

— Разведал, — отвечал Чередовский. — Утром и днем взвод Соколова имитировал атаки на высоту, вызывал огонь на себя, мы засекли огневые точки.

— Думаешь, все засек?

— Конечно, нет. Немцы вели огонь не из всех точек. Ну данные наблюдения и бой Соколова подтверждают, что почти все амбразуры обращены на север. Следовательно, главный удар я наношу с востока, через болото, где немцы нас не ждут. Проходы через болото разведаны. Бронебойщики, минометчики отвлекут внимание.

— Решение правильное, — сказал Наймушин. — Приданные средства прибыли?

— Прибыли, товарищ капитан.

— Атака в три ноль-ноль?

— Так точно.

— Возьмешь высоту — закрепляйся. Я не буду тебе мешать, сковывать инициативу. Действуй. Я у себя на КП. Звони. Возьмешь высоту — пришли донесение. — От: спрятал карту в планшет, щелкнул застежкой и вышел. Копейчук попил чаю, подзакусил консервами, переобулся, отдохнул. Уютно в землянке, хотя сварганили ее на честное слово. Тепло, сухо, чаек. Но Орлов соскочил с нар: