Владимир Богомолов - Жизнь моя, иль ты приснилась мне?..

– А я что? – став багровым, растерянно проговорил Астапыч и отодвинул свой фужер с водкой на середину стола. – Я ничего…

Пышная брюнетка, медсестра госпиталя, исполняющая роль официантки, подливая водку «в фужер, перегнулась за спиной сидящего американского офицера, низко наклонилась и задела своей большой грудью его плечо.

Американец вспыхнул и возбужденно несколько раз выкрикнул: «Вакен мазер!» или «Пакен мазер!» {67}. Не зная английского языка, я решил, что это имя и фамилия командующего армией или командира корпуса, которому он собирался на нее жаловаться, однако позже я узнал, что это было всего-навсего матерное ругательство: оказалось, что не только в России, но и за океаном женщинам достается в первую очередь. Выяснилось, что ему уже два года не предоставляли отпуск для поездки домой, и то, что он мог так кричать, как я сообразил, свидетельствовало о том, что его здорово припекло прикосновение женского тела.

Угощали американцев по высшему разряду. Бригадному генералу особенно пришелся по вкусу и так понравился грузинский коньяк с тремя звездочками, что Астапыч приказал начальнику АХЧ штаба дивизии капитану Гельману погрузить в генеральскую машину два ящика такого коньяка.

Когда же Линдулей хвалит ковер на стене, полковник Кириллов предупреждает Астапыча:

– Ковер числится за трофейным отделением. Не попасть бы!

Однако Астапыч уже принял решение.

– Гельман! – позвал он. – Ковер снять, скатать и погрузить генералу.

– Слушаюсь!

Спустя несколько минут четверо бойцов комендантского взвода уже снимали огромный ковер, и, аккуратно скатанный, вместе с ящиками коньяка он был погружен в багажник генеральского автомобиля.

…На другой день после встречи с американцами погиб лейтенант Веселов. Он выскочил на мотоцикле из проулка и врезался в боковое стекло выехавшего из-за угла «опель-капитана» инженера дивизии. У него оказалась перерезанной сонная артерия, и умер он в ту же минуту.

Вследствие этого столкновения мотоцикл оказался совершенно непригодным к дальнейшей эксплуатации и восстановлению и подлежал списанию, как безвозвратно потерянный.

Шифротелеграмма

Из ШТ 47-й Армии

Подана 12.5.45 г.

13 ч 20 мин

К 14 мая 1945 года ожидаю от Вас информацию о политических настроениях личного состава по следующим вопросам:

1. Настроения различных категорий военнослужащих, связанные с окончанием войны и переходом войск армии на мирное положение.

а) Какие вопросы волнуют пожилых, многосемейных бойцов.

б) Что говорит по этим же вопросам молодежь.

в) Настроения офицерского состава и, в частности, тех офицеров, которые были призваны в армию из запаса.

2. Разговоры и настроения в связи с денонсацией договора о нейтралитете с Японией.

3. Настроения военнослужащих в связи с изменением нашего отношения к немцам и организацией продснабжения немецкого населения.

Все эти настроения должны быть выявлены путем личной беседы руководящих политработников с бойцами, сержантами и офицерами.

Обращаю Ваше внимание на особую тщательность и объективность выявления этих настроений.

Начальнику политотдела 47-й Армии

полковнику тов. Калашник

Политдонесение

На Ваш запрос о политическом настроении и разговорах личного состава, связанных с окончанием войны и переходом войск на мирное положение, доношу:

В радушных беседах с бойцами и офицерами установлено:

1. а) Какие вопросы волнуют пожилых многосемейных военнослужащих? Это вопрос о времени их демобилизации из армии. Многие заявили, что они честно выполнили свой долг перед Родиной и им пора по домам, чтобы восстановить разрушенные немцами хаты, да и скоро наступает горячая пора, сенокос, уборочная, и они гораздо больше принесут пользы государству, работая в колхозе, на заводе, учительствуя.

Привожу наиболее характерные высказывания.

Ефрейтор Сташевский, 45 лет, кандидат в члены ВКП(б), имеет 3 детей, жена умерла, один сын погиб на фронте: «Пока была война, я чувствовал и понимал свой долг перед Родиной, службу нес добросовестно, и о семье думать не приходилось. Война закончена, теперь и домой пора».

Ефрейтор Герасимов, 52 лет, беспартийный, трое сыновей погибли на фронте: «Прошел и участвовал в трех войнах, почти всю жизнь провел на войне. Стал стариком, устал, домой хочется».

Рядовой Полковниченко, 50 лет, беспартийный, дома жена, четверо детей: «Семья живет скудно, дети сидят без обуви и одежды, голодают. Нужно ехать домой, поднимать хозяйство, налаживать жизнь».

Сержант Чернявский, 48 лет, имеет 5 душ детей: «Пока была война, не так хотелось домой, а теперь много думаю о доме. Жена пишет – приезжай скорей, дети соскучились, хозяйство разрушено, да и она измучилась порядком».

Ефрейтор Войтов, 47 лет: «Воюю скоро 4 года. Война надоела, хочется домой в Смоленск».

Старший л-т Калюжный, беспартийный: «Война кончилась, я отдал все что мог для нашей страны, теперь я бы не хотел оставаться в рядах Красной Армии и поехал бы домой учительствовать. Буду добиваться демобилизации, если не демобилизуют, придется запить, с тем чтобы из армии выгнали».

б) Что говорит по этим же вопросам молодежь 1923-26 гг. рождения?

Среди молодежи демобилизационные вопросы единичны. Сейчас, когда большинство получили от родных радостные письма и поздравления с Победой, одно горячее их желание – за 2,5 года на фронте хоть на месяц получить отпуск, чтобы увидеть своих родителей, жен, любимых.

Отражают настроения следующие разговоры.

Капитан Зеленцов, член ВКП(б), на фронте с 1941 года:

«У меня жена молодая, я ее не видел 4 года, может быть, уже вышла замуж, не пишет последние 2 месяца, хочу встретиться с ней».

Майор Воловой, в Красной Армии с 1939 г.: «В армию пошел, мне было 20 лет, а сейчас 26, я не видел молодой жизни, годы идут, а я по-настоящему с девушками не гулял. Хочется семьи, детей».

Среди молодых офицеров у многих есть стремление поехать на учебу в военные училища, и их интересует, как это можно осуществить.

Но некоторые жалуются на состояние здоровья и ждут, что все они должны пройти военно-медицинский осмотр на предмет годности их службы в кадровой армии.

в) Настроения офицеров, призванных из запаса.

Кадровые офицеры ждут разрешения выписать сюда, в Германию, свои семьи, которые они не видели в течение 4 лет войны, чтобы продолжить службу в рядах Красной Армии.

Капитан Попов: «Наше правительство и партия всегда проявляли исключительную заботу об укреплении советской семьи, и быть этого не может, чтобы не разрешили вызвать нам семьи по месту службы. Если не разрешат – это будет способствовать бытовому разложению».