Митри Кибек - Герои без вести не пропадают

— Почему так далеко расположились?

— Из-за отсутствия дорог сюда не может пробраться никакой транспорт, в том числе и наш бронетранспортер. Вот и вынуждены жить на отшибе.

— И чем вы там занимаетесь?

— Было указание: без специального приказа не предпринимать никаких боевых действий, чтобы каратели по нашему следу не смогли разыскать обоз отряда. Ребята от скуки бегают в ближайшие деревни, а я рисую лесные пейзажи.

Турханов улыбнулся: он вспомнил, что Конрад увлекался живописью. Но ему было непонятно, почему тогда партизаны выбрали такое неудачное место для своей базы. «Надо будет спросить у Савандеева», — решил он, потом, отпустив связного, поведал Кальтенбергу, что его беспокоило.

— Да, похоже на то, что женщина, которую начальник синей полиции назвал сумасшедшей, была нашей радисткой. Иначе он ее не передал бы гестаповцам, сказал Конрад после некоторого раздумья.

— Вы считаете, что Ева попала в лапы гестапо?

— А куда же еще? Синяя полиция давно сотрудничает с гестапо. Впрочем, партизанская радистка может заинтересовать и военную разведку.

— Абвер?

— Да. Если из полиции ее забрали солдаты вермахта, она, по всей вероятности, попала в абвер, если же эсэсовцы, то в гестапо. Об этом может сказать только сам начальник полиции. С вашего разрешения, я съезжу к нему, — предложил Конрад.

— Это идея. Но, кажется, в волостном центре сейчас находятся настоящие эсэсовцы. Встреча с ними может перепутать наши карты.

— Да, такая встреча нежелательна, но что поделаешь, придется рисковать.

— Нет, — не согласился с ним полковник. — Риск без крайней необходимости равносилен баловству. Мы на это никогда не пойдем. По-моему, лучше самим вызвать начальника полиции.

Кальтенберг с недоумением посмотрел на своего командира:

— Каким образом?

— Пусть его пригласит начальник «карательной экспедиции», которую возглавит переодетый партизан. Думаю, он не откажется.

— Это другое дело! — согласился Конрад. — Остается только обмозговать, куда и как его вызвать.

— В деревне Камень-гура у меня есть знакомые. Их сын служит в полиции. Он и передаст своему начальнику наше приглашение. Мы подождем его в их доме. Само собою разумеется, чтобы не навлечь на себя и на них неприятностей, начальника полиции после допроса придется уничтожить.

— Разумеется! Предатель вполне этого заслужил. Когда мы выедем?

— Вечером.

— Тогда я пойду подготовлю товарищей, пока они не разошлись. Ничто так не разрушает дисциплину, как длительное безделье, а мы вот уже две недели бездельничаем… После ухода Конрада Турханов пошел в штаб. Там его ждали командиры двух первых рот и начальники служб. Он собирался выслушать подробный отчет начальника штаба о проделанной работе, но вместо этого пришлось поговорить с собравшимися командирами, которые один за другим отрапортовали о состоянии дел во вверенных им подразделениях и службах. По правде говоря, рапорты эти больше походили на жалобы, чем на боевые донесения. Волжанин и Байдиреков были недовольны, что их роты, вместо того чтобы бить фашистов, занимаются строительством блиндажей и землянок, словно им придется здесь проторчать не только летом, но и зимою. Майор Громов, Жаловался, что подрывникам, чтобы подорвать вражеские автомашины, приходится таскать на себе взрывчатку за двадцать, а то и за тридцать километров, хотя шоссейная Дорога проходит всего в восьми километрах от партизанской базы. Алина Вольская упрекала штаб за то, что аптеку отправили с третьей ротой, оставив остальных без медикаментов. Доволен был только помкомотряда по МТО Зильберман. Ему удалось создать запасы продовольствия по крайней мере на два месяца.

— Теперь партизаны досыта едят не только хлеб и Мясные блюда из различных концентратов, но пьют чай, кофе, какао и курят вместо махорки настоящие сигареты, — с гордостью доложил он.

— Откуда у вас такое добро? — удивился Турханов.

— Мы разрешили реализовать часть золота и ювелирных изделий, захваченных у штандартенфюрера Шмидта, — признался Савандеев.

— У кого вы покупаете продукты? — спросил полковник.

— У спекулянтов, — ответил Зильберман. — А они приобретают их у немцев. Гитлеровские интенданты за золото готовы отдать не только продовольствие, но и оружие. Я уже достал десять пистолетов «парабеллум».

Турханов знал, что среди некоторых военнопленных, пришедших к партизанам после побега из немецких лагерей, наблюдаются нездоровые настроения, существуют ошибочные взгляды, на борьбу с фашизмом. Вместо того чтобы делать все для нанесения ударов по немецкому тылу, они ставят перед собой только одну задачу: выжить во что бы то ни стало. Такие люди не рвутся в бой, не ищут врага, а наоборот, стараются не попадаться на глаза, спрятаться от него, а если уж не удается избежать встречи, уклониться от серьезного боя. Доклады и рапорты командиров навели Турханова на мысль, что за последние две недели у командования отряда возобладало именно такое настроение. Выступление Савандеева только подтвердило это. Он сказал, что место для базы выбрал в глухом лесу, вдали от дорог, чтобы затруднить передвижение танков и бронемашин, если они будут сопровождать карателей. Кухни он поместил за два километра от расположения рот, дабы надежнее замаскироваться от воздушного наблюдения немцев. Строительство блиндажей, по его мнению, обеспечивало отряду возможность избежать ненужных потерь, если враг применит авиацию; в них можно будет жить не только летом, но и зимой.

Все это не понравилось Турханову, но он не хотел походить на тех ворчунов, которые обычно отвергают как негодное все то, что делалось до них или в их отсутствие. «Безусловно, многое нужно изменить, а кое от чего вообще отказаться, но положение мы исправим постепенно, в ходе боевых операций. Главное теперь-направить усилия всего отряда на выполнение нашей основной задачи — обнаружить и обезвредить орган, который готовит провокацию против партизан», — решил он.

— Я выслушал вас внимательно, — сказал полковник после паузы. — Давать оценку каждому из вас не стану. Работу нашу оценит Родина, Пока же могу сказать только одно: если мы и в дальнейшем будем действовать так, как до сих пор, то нами будут довольны только…

— Немцы, — подсказал Байдиреков.

— Я хотел сказать: трусы и предатели, которые пекутся только о спасении собственной шкуры. Но должен признаться, лейтенант Байдиреков тоже прав. Сами подумай те, почему бы немцам не быть довольными? Ведь мы им не причинили никакого беспокойства, никакого ущерба. Разве для этого существуют партизаны? Родина требует от нас неустанной борьбы с фашистами, борьбы не на жизнь, а на смерть. Я думаю, нам следует обсудить наши дела на внеочередном партийном, а затем на общем собрании партизан…