Сергей Андрианов - Рассказы

Спасение одно — штопор. Шарахнулось в сторону небо. Закрутилась внизу земля. Думал, уходит от «туза», а у самолета вдруг протянулись сверху огненные шнуры. Значит, противник рядом, за спиной. Илья продолжает штопорить. Иначе не уйти. На миг пропала земля. Хлестнул по глазам дым. Попал! Кажется, уже ничто не спасет. Еще очередь, вторая — и все. Ударила в голову кровь. Перехватило дыхание. Такого неприятного чувства Шмелев никогда не испытывал в бою.

Земля совсем близко, а он не выводит машину. Выручает самообладание. Еще виток, еще… Нет, он не даст ударить прицельно. Ни за что не даст!

Посадив самолет, Шмелев закричал из кабины: «Машину, другую машину!» Рывком соскочил на землю, бросился к рядом стоящему самолету, но «туза» в небе уже не было.

Кипя от волнения, Илья ходил по стоянке, нервно крутил усы. Вот досада — повторил маневр! Ведь и вчера уходил штопором. «Туз» только этого и ждал. Незамедлительно воспользовался просчетом. Гитлеровец снес радиатор, но могло быть и хуже.

Перед очередным вылетом, уже под вечер, комэск собрал пилотов:

— Хорошо дрались. Все хорошо дрались. Борьба с вражескими бомбардировщиками остается нашей главной задачей. Мы ее должны и впредь выполнять с честью, не жалея себя. Чтобы ни одной бомбы не упало на станцию Абинская.

— А как же с «тузом», товарищ командир? — неожиданно громко спросил Куницын.

— Да, с «тузом» как? — повторили другие. — Осточертел он нам всем…

Шмелев родился и вырос в Москве. В столичном аэроклубе он совершил свой первый самостоятельный полет.

— Кем хочешь быть? — спросил его однажды инструктор.

— Летчиком-истребителем, — не задумываясь ответил Шмелев.

— Пожалуй, не ошибаешься. Есть в тебе истребительская хватка. Но помни — ты должен только сбивать и никогда не быть обитым.

И вот теперь, когда летчики разбередили рану своего командира, он вспомнил тот разговор. Сбивать, только сбивать! Пусть фашист ас из асов, но его можно и нужно сбить. Навязать свой маневр и сбить. И словно молнией осветило недавний драматический бой. Он же первым поймал гитлеровца в прицел. Первым! В его глазах появился сдержанный блеск.

— А что «туз»? Кончать с ним надо! — сказал Шмелев. И тут же: — По самолетам!

Опять «юнкерсы» пытались дробиться к станции Абинская. Опять круговерть металла. Мчат, скользят самолеты. В небе ад кромешный. Как вчера, как сегодня, как все эти дни.

Атака!.. Атака!.. Атака!..

Как тут сберечь снаряды? И все же, отбиваясь от «мессершмиттов», Шмелев думал о решающей схватке с «тузом».

И она состоялась.

На этот раз «туз» проскочил встречным курсом. Шмелев рванул машину, чтобы упредить его в развороте. Но тот разворачиваться не стал. Он искал самолет с большой красной звездой на борту. Вероятно, хотел убедиться — сбил он Шмелева или нет. А Илья — на другой машине. Он не дал «тузу» уйти, сразу навязал ему бой.

Вот они идут навстречу друг другу. Лобовая атака! Все-таки фашист принял вызов! Все-таки принял! «Туз» шел на Шмелева так же яростно и зло.

Шмелев впился в прицел и, кроме гитлеровского аса, ничего не видел. Впереди «туз», только «туз». Он в прицеле у Шмелева, Шмелев в прицеле у него. Кто раньше нажмет гашетку? Чей огонь точнее? У кого крепче нервы?

Но почему так долго сближаются? Словно остановилось время. «Спокойнее, спокойнее», — говорил себе Шмелев. Глаза улавливали малейшее движение «туза». Уходит из прицела. Или это показалось? Нет, не показалось. Ага, завилял! Шмелев довернул самолет — и опять прямо на гитлеровца. Советский летчик шал, что сейчас, в этой атаке, должно все решиться, знал, что он преградит «тузу» путь огнем, машиной, самим собой, но ни за что не отвернет. Илья вдруг остро почувствовал облегчение. Вот так же, должно быть, и птицы. Опаленные, израненные, они продолжают полет, потому что верят в неотвратимость прихода весны.

«Туз» не выдержал лобовой атаки, дрогнул и резко бросил машину вниз. Шмелев не успел открыть огонь, но вошел в пике вслед за ним.

Внизу все сливалось в сплошную серую массу. От большой скорости самолет дрожал, будто в ознобе. Тяжелела голова, темнело в глазах. А внизу не самолет — стрела. Ни за что не попадешь.

Вот стрела качнулась. Жди коварного маневра. Пилотировать надо точно. И надо зорко смотреть за «мессершмиттом». Снова качнулась стрела. Выходит? Нет. Земля все ближе и ближе. Конечно же он попытается сейчас уйти на высоту. Это его, пожалуй, единственная возможность продолжать бой.

Шмелева осеняет мысль: поймать аса на выходе из пикирования. Деваться ему некуда — выходить все равно надо. Илья не видел земли: серые тени, желтые тусклые пятна впереди. И туда неудержимо, будто снаряд, мчался «туз». Надо уловить начало выхода из пике. Лишь бы не подвели глаза.

Как долго тянется время! Земля уже совсем рядом, а «туз» из пикирования все не выходит. Ах вон он что задумал! Подойти к земле как можно ближе и резко выхватить самолет. Так, чтобы советский летчик не успел сделать то же самое и врезался в землю. Не быть тому! Сейчас он будет выводить, сейчас… Стрела начала удлиняться. Не отрываясь от прицела, Шмелев поднял нос машины к горизонту, и она ринулась наперерез «тузу». Илья уже хорошо видел небольшую закраину неба. Туда вырывался «туз». Но ему уже не было пути. Он только на мгновение мелькнул в перекрестии прицела. Ожесточаясь, Шмелев открыл огонь, и «мессершмитт» сразу же вздыбился. Потом нехотя свалился на крыло и судорожно заскользил вниз. Когда Илья, охваченный радостью, уже на высоте обернулся, над землей вспыхнуло маслянистое облако…

От самолета Шмелев шел покачиваясь. Над стоянкой медленно вращалось тяжелое небо, и будто бы кренилась земля. Не спеша снял гимнастерку, по-хозяйски вывернул ее наизнанку и стал выжимать.

…А птицы летели. Их звали к себе родные гнездовья.

Туман выключил авиацию из боев. Он сделал то, чего не в силах были сделать вражеские зенитки и истребители: внезапно захлестнув на рассвете прифронтовые аэродромы, приковал самолеты к стоянке. В белом кудлатом омуте растворились дома и машины, пропали дороги, исчезло небо.

Случилось это в самом начале операции «Багратион». Освобождали от немецко-фашистских войск Белоруссию. Авиация нужна была как воздух. Утром командира истребительного полка Голубова вызвали к телефону:

— Есть приказ командующего армией произвести разведку в районе Березины.

Голубов молниеносно, как в воздушном бою, бросил взгляд на летное поле. Куда там лететь — идти невозможно. И, удивляясь такому редкому в июне явлению, ответил:

— А у нас туман.

— Голубов! Слышите, Голубов! Задание остается за вами, понятно? За вами!

— Понял, понял. За нами…