Николай Леонов - Вариант Омега (=Операция Викинг)

— Сильные!

— Сила вторична. Она опирается на мораль, чем больше убежденность, тем больше сила. — Скорин продолжал рассматривать карту. — Возьмем, к примеру, вас, барон. Разве сегодня вы так сильны, как при первой нашей встрече? Нет! А почему? Служа фашистам, вы обязаны пользоваться правилами их игры. Вы готовы пожертвовать полковником Редлихом. Соотечественником, человеком, ни в чем не повинным. Обстоятельства изменились, и абвер вынужден жертвовать своими людьми. И будет жертвовать, так как у вас нет другого выхода. Фашистская мораль — цель оправдывает средства.

— Поживем — увидим, капитан.

Переставив последний флажок, Скорин повернулся к Шлоссеру:

— Барон, вы любите Лоту, а готовы…

— Капитан. — Голос Шлоссера звучал глухо. — Не забывайте, капитан, сегодня вы работаете на меня, а не я на вас. И это факт! Факт, а не слова!

— «Ты сердишься, Юпитер, — значит, ты не прав». — Скорин миролюбиво улыбнулся. — Моральные проступки перерастают в преступления. Вы слабеете с каждым компромиссом, барон. Это тоже факт, а не слова.

Шлоссер, устало вздохнув, указал на часы.

— Без одной минуты одиннадцать.

Скорин проверил, правильно ли настроен приемник, взял блокнот и карандаш. В приемнике раздался треск, равнодушный мужской голос произнес: «Седьмому от первого» — и начал диктовать.

Карандаш Скорина быстро бегал по бумаге. При повторе он повисал над каждой цифрой, но ничего не исправил, лишь провел под последним столбиком черту. Скорин выключил приемник, взял у Шлоссера томик Гейне, положил перед собой, начал быстро расшифровывать. Майор старался не смотреть на карандаш русского. Скорин закончил писать, протянул блокнот Шлоссеру. Майор взял блокнот и из радиограммы узнал, что вариантом со «Штабистом» заинтересованы и советуют активизировать закрепление.

— Готовьте к заброске Лапина с группой. — Скорин поднялся. — Я иду спать. Да. — Он остановился. — Пошлите с ним радиста, который передал последние шифровки. Вам не нужны такие свидетели. Ведь цель оправдывает средства, не правда ли?

Шлоссер проводил взглядом высокую фигуру капитана, прошел в библиотеку, снял телефонную трубку.

— Вызываю Берлин. Три — восемнадцать. — Он немного подождал и сказал: — Добрый вечер, господин адмирал. — Шлоссер говорил тихо и очень спокойно. — Мой крестник получил разрешение и благодарность. Да, на контакт со «Штабистом». Дело на него мы передали службе безопасности. Правильно? Фрегатен-капитан так и думал. Хорошо, господин адмирал. — Шлоссер, прижав трубку плечом, слушал ласковый голос адмирала, взял бутылку и налил полстакана коньяку. — Жду вашего адъютанта. Понимаю, господин адмирал! Можете докладывать, майор Шлоссер к выполнению задания готов. Благодарю. — Шлоссер бросил трубку, залпом выпил коньяк.

— Вы много пьете, Георг.

Шлоссер не заметил, как в библиотеку вошла Лота. Она была в вечернем платье, в туфлях на высоком каблуке и держала в руке гвоздику. Лота подошла к барону, протянула цветок.

— Благодарю. — Он поставил гвоздику в стакан, из которого пил коньяк. — Вы сегодня особенно красивы.

— Сегодня? — переспросила девушка, положив руки ему на плечи. Георг, вы можете на минуту забыть, что вы барон и мой начальник?

Шлоссер обнял ее. Лота закрыла глаза, словно слепая, провела рукой по его лицу.

— Я не могу с вами работать, Георг, — шептала она. — Я вообще не могу работать в разведке.

Майор молчал. Лота отстранилась, посмотрела ему в лицо.

— Простите, Георг.

Служба безопасности арестовала Лапина и еще двух курсантов по подозрению в связях с подпольем. Шлоссеру не доставило особого труда убедить Маггиля представить арест как очередную проверку, вернуть курсантов в школу, чтобы начать форсированную подготовку к заброске в советский тыл. Майор организовал еще одну встречу капитана с Лапиным.

Вечером Шлоссер принял ответ из Москвы на свое второе донесение. Центр поздравлял с успехом. Подгоняемые Берлином события разворачивались предельно быстро. Маггиль улетел в Берлин.

Ночью к особняку подкатила крытая машина. К Шлоссеру прибыли полковник — личный адъютант Канариса и фрегатен-капитан Целлариус. Барон встретил гостей в саду, затем офицеры прошли в дом. В гостиной адъютант в присутствии Целлариуса вручил Шлоссеру запечатанный пакет. Майор взвесил его на руке, небрежно бросил на стол.

— Садитесь, господа. Сеанс состоится в шесть утра, время еще есть.

Адъютант сел за стол, положив сцепленные в замок руки на пакет.

Шлоссер взял у него пакет, вскрыл, прочитал документ, спрятал в карман, пакет поджег и бросил в камин.

— Будем ужинать, господа, — он позвонил, — или завтракать, как вам будет угодно.

За столом Шлоссер и Целлариус обсуждали положение на фронте, а полковник сидел молча, не сводил взгляда с кармана Шлоссера: его возмущало видимое безразличие Шлоссера, даже пренебрежение к столь ответственному заданию — он знал содержание документа.

— Георг, шифровку будет передавать русский или твой радист? спросил Целлариус.

— Русский. Конечно, русский, Александр. Зачем рисковать? Шлоссер тоже начал нервничать.

— Георг, а он не выкинет какой-нибудь номер? — Целлариус покосился на полковника, застывшего с чашкой кофе в руке.

Шлоссер еле сдержал себя. Он понял, что Целлариус перестраховывается. Если русский взбунтуется, начальник абверштелле всегда сможет сослаться на полковника, слышавшего его опасения.

— А если русские почувствуют чужую руку? — Кивнув офицерам, Шлоссер вышел.

Скорин не спал. Он слышал, как подъехала машина, встал, побрился, вычистил мундир, пытаясь отвлечься, взял книгу. Мысль о том, что за ключ могут посадить радиста и тогда он, Скорин, станет не нужен, мало того — опасен, не давала покоя. Могут ликвидировать за несколько дней до конца операции. Погибнуть — и не выполнить задание.

Скорин застегнул и одернул мундир, руки слегка дрожали. Он подошел к зеркалу, постоял неподвижно, вглядываясь в свое бледное лицо, закурил, тут же смяв сигарету, спустился к немцам.

— Здравствуйте, господа, — сказал он, входя в гостиную, и представился: — Пауль Кригер.

Целлариус встал, оглядел русского, подал ему руку. Полковник, удивленно подняв брови, уставился в тарелку.

Шлоссер указал на стул.

— Садитесь. — Затем позвонил и распорядился вызвать в библиотеку радиста, приготовить рацию.

— Сейчас только пять, барон, — удивился Скорин.

— Вы сегодня выйдете в эфир чуть раньше. Не беспокойтесь, капитан, шифровка поступит по назначению.

— Вам виднее. — Скорин повернулся к Целлариусу. — Господин фрегатен-капитан, когда вы планируете заброску группы Лапина?

Целлариус взглянул вопросительно на Шлоссера.