Михаил Ильин - Ради жизни на земле-86 (сборник)

— Следуйте установленным маршрутом.

— Что мы и делаем, — пошутил Клименко.

Степанов молчал. Он уже высказался и теперь убеждался в своей правоте все больше: зря они месят снег. Но служба есть служба, и он выполнит все, как положено.

— Смотри, командир, как лыжню быстро заметает, — сказал он Андрею. — Минут через пятнадцать будет ровное место.

Они обернулись. Действительно, две глубокие колеи мелели на глазах, становясь маленькими канавками и теряясь в белой мгле.

— В такой круговерти нос к носу с нарушителем можно столкнуться, — добавил Клименко.

— Столкнуться — это еще ничего, — усмехнулся Андрей. — А вот разминуться в полста шагах можем запросто.

Помолчали. Ситуация складывалась непростая.

Нарушитель, если он, разумеется, был и двигался параллельно хотя бы по середине ущелья, мог остаться незамеченным.

— Предлагаю рассредоточиться, — сказал Иван. — Идем не в затылок друг другу, а шеренгой. Полоса обзора в три раза расширится. Ну как, командир? — И вопросительно посмотрел на Луховицына.

— Согласен. Но двигаться в пределах видимости. Так и пошли: Луховицын с Барсом; слева, метрах в тридцати, Степанов; на таком же удалении — Клименко. Если фигура Степанова еще как-то различалась, то Клименко Андрей совсем не видел.

Движение замедлилось. Приходилось часто останавливаться, чтобы не потерять друг друга. Барс тоже устал, снег набился ему в шерсть. «Вот бы кого поставить на лыжи», — думал Андрей, глядя, как Барс по брюхо тонет в пушистом снегу. Кажется, преодолеть сугробы было единственной заботой Барса: он ни разу не насторожился.

Несколько километров стоили двух хороших кроссов. Наконец добрались до Оленьего поворота и сделали привал. Ветер вроде бы поутих. На обратном пути он должен был дуть в спину. «Это все же лучше, чем в лицо», — думал Андрей, а в голове крутилась мысль, что не больно это и хорошо: Барс может ничего не учуять, кроме собственных запахов.

Андрей попробовал связаться с заставой, доложить, что половина задания выполнена, но — безуспешно. Трудно сказать, слышали ли их, но они заставы не слышали: рация хрипела и попискивала.

— Давай, Андрей, мне ее пока, — сказал Клименко. — Все лишний вес сбросишь.

— Бери, — согласился Луховицын, вспомнив, что Клименко — радиолюбитель со стажем: еще до армии занимался в радиоклубе. — В твоих руках она, может, быстрей оживет. Ну что? Назад двигаем в том же порядке?

— В том же, — подтвердили разом Клименко и Степанов.

А Игорь еще добавил, глядя на овчарку:

— Барс вымотался больше нас. Андрей, может, ему идти по твоей лыжне? Все легче будет.

Андрей колебался. Возьмет ли Барс потом запаховый след нарушителя границы? Но смысл был и в предложении Игоря. По лыжне, по этой рыхлой, неустойчивой, но все же проторенной дорожке идти Барсу было бы легче. Да и движение, пожалуй, убыстрится: не собака, а он сам будет задавать темп.

— Хорошо! — согласился Андрей. — Попробуем. Если бы знать, что произойдет чуть позже…

Когда впереди бежал Барс, Андрей волей-неволей торил лыжню по его следу. Возможно, собака, чуя камни, обходила наиболее опасные места. Андрей же чутьем таким не обладал, а на взгляд нельзя было догадаться, что таит под собой белый покров. На одном из поворотов Андрей почувствовал: лыжа наткнулась на что-то твердое. Под ногой слегка хрустнуло. Упираясь палками, он дергал и никак не мог вытянуть из каменной западни ногу. Подошел Степанов, за ним Клименко.

— Сломал? — спросил Степанов.

— Вроде нет, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Андрей, рассматривая лыжу. — Правда, чуть треснула. Ничего, дойду.

Минут через пятнадцать с того места, где находился Клименко, послышался вскрик и какой-то шум. Барс насторожился, но Андрей, ничего не видя за частыми снежными зарядами, не мог понять, что случилось. Не понял этого и Степанов, в поле зрения которого, надо полагать, находился Клименко; он тоже остановился, что-то высматривая за снежной пеленой.

— Барс, ищи! — скомандовал Андрей, перебросив на всякий случай автомат из-за спины на грудь и сняв его с предохранителя.

Барс прыгнул в ту сторону, где должен был находиться Клименко, словно обрадовался, что ему нашлось наконец дело.

В это время издали и словно бы из-под земли снова донесся крик. Овчарка метнулась на голос. Теперь Андрей еле поспевал за ней.

— Что случилось? — спросил, поравнявшись со Степановым, Андрей.

— Понять не могу, — ответил Игорь. (Андрей заметил, что его оружие тоже изготовлено к бою.) — Все время маячил слева и вдруг — исчез.

— Как исчез? — удивился Андрей.

— Откуда я знаю, как? Исчез — и всё.

— Заходи слева, — приказал Луховицын. — Мы с Барсом справа. Да, гляди, осторожней, Ивана не подстрели.

Теперь это был не просто сержант Луховицын, возглавляющий наряд. Это был командир, отвечающий за дело, которое ему поручено, за людей, которые находились в его подчинении, умеющий принимать быстрые, четкие и правильные решения.

Андрей спустил Барса с поводка. Тот пробежал метров пятьдесят и остановился, глядя куда-то вниз. У Андрея мелькнула догадка, что Игорь провалился в расщелину, которыми так богата эта чертова Зеленая Падь — гиблое место с красивым названием. Вспомнился рассказ прапорщика Поклюева о том, как семь лет назад в этом ущелье исчез ефрейтор Колядин. В наряде он шел последним. Вдруг — крик. Поклюев огляделся — исчез ефрейтор. Бросились искать его и нашли в расщелине, горловину которой замело снегом; никому и в голову не могло прийти, что под ним — пустота…

— Осторожней! — крикнул Луховицын Степанову. — Тут расщелина!

— Понял, — отозвался Степанов.

Ивана увидели не сразу. В том месте, где обрывалась его лыжня, образовалась вместительная снежная воронка, из нее острием кверху торчала лыжная палка. Снег в воронке зашевелился, послышался глухой стон.

— Иван, живой? — наклонясь, спросил Луховицын.

— …ивва… — донеслось неразборчиво.

— Голова у тебя внизу или вверху? Руки где? Двигать ими можешь?

Клименко что-то промычал в ответ, немного погодя показалась рука в солдатской рукавице, а за ней голова в шапке. Иван дышал тяжело, с хрипом.

— Не подходите близко, — предупредил он.

— Ты цел? — спросил Игорь.

— Что-то с правой ногой, — морщась, ответил Иван. — Не могу шевельнуть ею. А так вроде ничего.

— Держись, сейчас вытянем, — сказал Андрей. Они с Игорем сняли брючные ремни, связали их.

Луховицын подал конец Клименко, а его самого страховал Степанов. С большим трудом вытащили Ивана наверх. И сразу повалились в снег, не в силах сделать ни шага. Иван постанывал. Игорь попытался снять с его больной ноги обувку. Иван скрежетнул зубами.

— Не трогай, — попросил он и виновато улыбнулся. — Надо же, угораздило меня. И рацию, Андрей, я в снегу утопил, наверное.