Павел Яковенко - Снайпер

— А не Владимир Иванович все-таки его нанял?

— Это вряд ли! Он же понимает, что криминалом с криминалом бороться — самому криминалом стать. Он не такой!

— Кто знает, времена наши людей меняют так, что и не угадаешь!

— И все-таки, я не думаю. Могли из Москвы пригласить сюда, чтобы воспользоваться моментом и запутать ситуацию. Чтоб не знали, на кого думать.

— А могли и наши, местные, не пустить чужаков. Вдруг и у нас в области кто-то имеет виды на «Новопетровскую»?

— Да уж, вариантов масса, фактов нет.

— Я послал туда Василия Трубачева, пусть на месте посмотрит, все тщательно проверит.

— В командировку?

— Да он сам оттуда родом, у него там родители живут — ему и карты в руки.

— Да, кстати! Накрыли в Туле этих ребят! Банда. Сан Саныч героем ходит, пенсия на носу — и дело большое раскрыли аккурат к пенсии — надеется на прибавку.

— Пусть надеется!

Они снова захохотали; и видели уже не темный кабинет, не мерзкий дождь, а камыши, темную воду, свежий ветер, и блестящих от воды, свежевыловленных карасиков…

Начальник Новопетровского РОВД не долго размышлял, кого бы ему предоставить в помощь следователю из областного УВД. Будучи крайне раздраженным после очередного втыка за слабую работу по контролю за незаконным оборотом зеленого змия, и уже устав от однообразных объяснений своих подчиненных, (с их доводами он был совершенно согласен — но не мог же он сказать это вслух), начальник милиции счел целесообразным именно их и отправить в помощники к Трубачеву. Пусть поработают на серьезном деле: посмотрим, как вы здесь себя проявите, субчики?

Порассуждав с начальником примерно в течение получаса на общие темы, Трубачев отправился знакомиться с помощниками. Те были в курсе перемен, но самого следователя еще не видели. Плотник заканчивал составлять очередной план борьбы с алкоголем, а Ерохин рисовал на тетрадном листе чертиков. Они безобразно улыбались, махали хвостами и высовывали раздвоенные языки.

Отворилась дверь, показался высокий, ходой, рыжий и наполовину лысый человек. И по внешнему виду нисколько не старше новопетровских следователей.

— Плотник и Ерохин? — полувопросительно, полуутвердительно спросил он.

— Да, так точно. С кем имеем честь?

— Василий Николаевич Трубачев — следователь областного УВД.

— А где же ваши товарищи? — ляпнул, не подумавши, Ерохин, и увидел взгляд Валентина. Более чем выразительный: «Твой язык тебя погубит»!

— Какие товарищи? — совершенно искренне изумился приезжий.

— Да книгу я в детстве читал — «Васек Трубачев и его товарищи». Вот и пришло в голову. Извините.

Трубачев книгу тоже читал, и такие шутки уже не в первый раз слышал. Еще в школе учительница литературы на внеклассное чтение задала эту книгу. Он потом полгода от насмешек не мог избавиться. Даже дрался однажды.

— Люблю хорошую шутку. А товарищи у меня будут… Вот вы и будете… Кстати, можно на «ты».

Василий повесил кожаную куртку на вешалку, взял и пододвинул к столу стул с ободранным сидением, положил локти на стол и энергично спросил:

— Давайте начнем?

Не дожидаясь ответа, задал первый вопрос:

— Как считаете, кто мог так ловко расстрелять колонну? Три джипа — это, считай, колонна. И даже пуль не нашли.

— Да мы и не знаем, сколько было выстрелов. Один, или несколько? Никто ничего не слышал. Ну, нашли место, где он лежал — примято все, но не больше.

— И никаких следов?

— Следов полно, но только не разберешь, кто и когда их сделал: может, день назад, а может больше. Там проселочная дорога почти рядом, по песку. И озерцо недалеко, рыбаки частенько ездят.

Трубачев сделал в памяти зарубку, но вслух спросил другое:

— А у вас своя версия есть? Вы сами как, по честному сказать, думаете?

Тут не утерпел, влез в разговор, молчавший после своего промаха, Ерохин:

— Я вот думаю, что это сделали москвичи. Это ихние, тамошние разборки. Они узнали, что те едут сюда, проследили за ними. Остановились у трассы, высадили человека, он ушел в посадки, добрался до цели, отстрелялся. Ушел. Потом они его подобрали, и спокойно уехали. Оружие могли закопать в песке. Дождик прошел, и никаких следов!

— Искать иголку в стоге сена — такая наша работа, господа — товарищи… Но я вам доложу, что это версия, конечно, самая логичная. Надо с их врагами в месте постоянной дислокации разбираться, а не у нас. Впрочем, кто знает, может быть, и в нашей области были у них враги. Но не это наша задача. Наша задача с вами — отработать местную версию; как следует! И вот если она ничего не даст, можно будет смело сказать — ищите, господа, в Москве. Мы тут ни при чем! Короче, завтра с утра — на место разыгравшейся трагедии!

— Мы с удовольствием, — откликнулся Плотник, — но транспорт…

— У меня своя машина — куда надо, туда и поедем!

Из Дневника Саши Куценко.

"2 апреля. На следующее утро после операции я только и слышал от знакомых и родственников: «Ты в курсе?.. Ты знаешь?..». Никаких других тем больше будто нет. Поговорить не о чем. Что ты, такое событие! Перевирают, сочиняют безбожно. В последней редакции уже узнал о перестрелке, чуть ли не из гранатометов стреляли. Еще немного, и заговорят о крупной войсковой операции. Хочется ржать как лошадь: громко и широко открыв рот.

Рассказывают, что милиции приезжало видимо — невидимо. Опять покрутились без толку и убрались восвояси.

А за трупами приезжали другие быки. Еще больше джипов было, чем тех, что я отправил в металлолом. Два микроавтобуса «Мерседес» подгоняли. Ошметки своих товарищей в урны сгребли и уехали памятники ставить. Наверное, с ангелочками, библейскими цитатами и из мрамора. Бандитские аллеи Бунина, так сказать.

Ужинали вчера, отец был довольный; теперь он уже рассказывал, как все было. Сказал, что так им и надо. Нашелся смелый человек, и эти биологические существа отправил на биопереработку. Мы с мамой смеялись. Жаль только, сказал отец, что Владимир Иванович смылся; боится, что его в отместку грохнут.

Я сказал, что это, скорее всего, мафии между собой разбираются. А отец возразил: пусть разбираются, воздух чище будет, и честным людям жить станет лучше. «Пусть хоть все друг друга перестреляют!» — добавила мама.

Мне было легко и радостно. Я снова не ошибся, снова поступил правильно!

Завтра на сессию. Буду жить почти месяц у родственников. Колбасы им везу, курятины. Месячишко уж потерпят меня, ничего страшного. Постараюсь побыстрее все сдать и приехать домой — как раз на рыбалку можно будет съездить. На то самое озерцо, за карасиками".

Трубачев, Ерохин и Плотник стояли на том самом месте, где не так давно располагалась огневая позиция снайпера. Трубачевская «Нива» оставалась выше, на трассе. Спутники Трубачева пытались осмыслить тот непостижимый для их сознания факт, как это можно выделить под одно единственное дело целую транспортную единицу. Уж если районная милиция куда выезжала, то в транспорт набивалось под самую завязку: все ехали по разным делам, главное, чтобы хоть в ту сторону, куда надо. Однако Трубачев не дал возможности следователям из района восторгаться этим малозначительным для него фактом.