Вальтер Флегель - Ничейной земли не бывает

Донесение о потраве посевов поступило в штаб батальона вчера вечером. Майор Зигель и майор Пульмейер вдвоем обсудили случившееся. Они сознавали, что за это ЧП несут ответственность наравне с лейтенантом Анертом.

В конце обсуждения комбат сказал:

— Анерта вызови на завтра. Сообщишь ему об этом только утром, пусть ночь поспит спокойно. — И тут же спросил Пульмейера: — А что бы ты сделал на его месте?

Ротный пожал плечами:

— Спроси что-нибудь полегче. Если бы мы выбрали другой маршрут, то не успели бы к назначенному часу.

Майор Зигель махнул рукой. Он встал, походил взад и вперед по палатке, затем закурил сигару и сделал несколько глубоких затяжек.

Майор Пульмейер вызвался было поехать в штаб дивизии вместо Анерта, но генерал Вернер приказал прибыть в Барсеков майору Зигелю и лейтенанту Анерту…

И вот теперь майор Пульмейер тихо сказал:

— Идите, товарищ лейтенант, майор Зигель ждет вас.

— Слушаюсь!

— Ни пуха тебе! — пожелал ему вслед майор.

Но лейтенант уже не слышал этих слов ротного. Он шел, широко шагая, словно на учебном плацу.

Майор же стоял и думал о том, что ему все же следовало поехать в штаб дивизии вместо Анерта. Сообщив лейтенанту, что его взвод назначается в головную походную заставу, ротный сначала волновался. Но чем дальше они продвигались, тем спокойнее он становился, уверовав, что лейтенант точно выполнит приказ и приведет колонну в назначенное место в срок. И все-таки, когда они встретились на месте посадки в вертолеты, командир роты испытал удивление: ведь лейтенант Анерт прибыл туда вовремя, не заблудившись в пути. Порадовало майора и то, что лейтенант действовал совершенно самостоятельно и за время марша ни разу не обратился к нему за помощью или советом. На связь он выходил только тогда, когда ожидал подхода основных сил к естественным препятствиям, к труднопроходимым участкам и к местам, где нужно было менять направление движения. Во время этого ночного марша лейтенант Анерт зарекомендовал себя с хорошей стороны, если бы не это злополучное поле с озимой пшеницей.

Командир роты вполне допускал, что в темноте лейтенант принял поле за самый обыкновенный луг. Позже, следуя за ним по пятам, ни сам Пульмейер, ни другие командиры не заметили потравленного поля, а должны были бы заметить.

И во время высадки десанта с вертолетов лейтенант Анерт действовал отлично. Его взвод первым оказался на земле: сначала из вертолета выпрыгнул Ульрих Фихтнер, за ним последовали другие солдаты. Взвод лейтенанта Анерта раньше других вышел к огневой позиции и занял ее…

Майор Пульмейер видел, как Анерт появился на просеке и залез в бронетранспортер, в котором его ждал майор Зигель.

Неожиданно к Пульмейеру подошел Литош и сказал:

— Это я во всем виноват! Я во всем виноват, — повторил он еще раз.

— Чепуха! Вы просто ехали, и все, — успокоил его Пульмейер.

— Я не хотел ехать, товарищ майор, — начал объяснять Литош.

— Почему?

— Я говорил, что не поеду по полю.

— И кто же тебя заставил?

— Лейтенант Анерт.

Майор удивленно уставился на солдата. Литош прослужил у него почти год, и Пульмейер считал, что хорошо знает его. А вот на тебе! Сначала Литош задержал в районе учений американскую машину, а потом отказался выполнить приказ командира… Однако сейчас майора интересовало совсем другое.

— Юноша, лейтенант Анерт понесет ответственность за свой проступок, — пытался успокоить солдата майор. — Раз вам приказали, то вы не виноваты. Вы же выполняли приказ.

— Я отказался… и тогда он сам сел за руль. Я думал, что он не поедет, а он поехал…

— А что вы могли сделать?

— Но я же тоже должен был соображать!

— Ладно, потом разберемся, — проговорил майор и послал водителя к машине.

Только теперь командиру роты стало ясно, что Анерт вовсе не ошибся. Лейтенант знал, что ехать придется по посевам, и все-таки решился на это. Спор Литоша с лейтенантом мог продолжаться всего несколько секунд, так что майор Пульмейер, следовавший в голове главных сил, даже не заметил столь короткой остановки головной походной заставы. Сам он засеянного поля не заметил и только почувствовал, что земля вдруг стала какой-то мягкой, но так бывало часто, когда машина ехала по мокрому лугу. По-видимому, ущерб посевам был нанесен значительный, с противном случае комбата не вызвали бы в штаб дивизии, а сам инцидент был бы ликвидирован военным комендантом и председателем конфликтной комиссии. Небрежность неопытному лейтенанту Анерту наверняка простили бы. Но дело зашло гораздо дальше, и теперь командир роты временно лишился одного офицера, а может, и не временно, так как на следующих учениях лейтенанту Анерту вряд ли поручат серьезную задачу. А как на это прореагируют другие офицеры? Анерт всего лишь полгода командует взводом, в первый раз участвует в крупных учениях, и так неудачно все сложилось.

Майору Пульмейеру хотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться своими мыслями и опасениями. А беседовать откровенно он мог только с одним человеком — со старшим лейтенантом Фрейером, но тот был занят, да и слишком молод. Майору хотелось посоветоваться с кем-нибудь из опытных офицеров — с Шанцем, Зайфертом или Бредовом, ведь речь пойдет не только о лейтенанте, но и о самом майоре, который не представлял, как бы он действовал, если бы оказался на месте Анерта: пощадил бы посевы и объехал поле или, не считаясь ни с чем, выполнил бы полученный приказ? Сейчас его беспокоила собственная нерешительность.

В то время, когда бронетранспортер майора Зигеля, в котором находился и лейтенант Анерт, выехал из расположения батальона, от участка с озимой пшеницей, по которому ночью прошла колонна батальона, отъехали две машины. В первой машине сидели полковник Бредов, которого генерал Вернер послал разобраться с этим ЧП, и два офицера из конфликтной комиссии. Во второй машине — «Жигули» темно-зеленого цвета — ехал Клаус Нойцман, секретарь сельхозотдела районного комитета СЕПГ. Он встретился с Бредовом прямо на потравленном бронетранспортерами поле.

Бродов немного запоздал. Когда он приехал, Нойцман уже ждал его. Во рту у него была травинка, которую он задумчиво жевал.

Увидев Бредова, секретарь посмотрел на него снизу вверх и, выплюнув травинку, сказал:

— Ну и здорово же проехались ваши ребята по нашему полю!

Он подошел, вытер руки о брюки и поздоровался. С полковником Бредовом они были знакомы уже много лет, с тех пор, как работали секретарями Союза свободной немецкой молодежи в районе Шверина. После Третьего международного фестиваля молодежи и студентов они потеряли друг друга из вида и встретились спустя несколько лет совершенно случайно. Когда Бредов стал заместителем генерала Вернера, они стали встречаться чаще.