Андрей Серба - Тихий городок

«Эмку» вытащили из грязи повеселевшие бойцы комендантского взвода. Она и довезла Клевцова и Борового до расположения танкового батальона.

Комбат майор Самвелян угощал гостя с кавказской щедростью. Однако Клевцову не терпелось осмотреть машину, расспросить механика-водителя. А Самвелян и Боровой словно забыли о цели его приезда. Перебивая друг друга, они задавали вопросы о жизни в Москве, о планах командования, будто Клевцов их знал, раз находился рядом с большим начальством. Лишь когда встали из-за стола, Самвелян произнес:

— Хорошо, что не успели расстрелять… На душе кошки скребли — погорячился я. Черт знает от чего сгорели танки!..

— Поглядим, подумаем, — проговорил Клевцов.

Танк стоял под навесом в походной мастерской. Павел сразу рассмотрел в боку небольшое отверстие с оплавленными краями и сизой окалиной. Такой след оставлял кумулятивный снаряд. Пущен он был с близкого расстояния. Развив адскую температуру, прожег броню, пролетел сквозь нее, как через воск, и поразил трех членов экипажа.

Клевцов попросил привести водителя. Только увидев механика вблизи, он догадался, почему не сумел рассмотреть его лицо при расстреле. Мало того, что парнишка тогда был страшно напуган и потому побелел как смерть, он и от природы выглядел чистым альбиносом — и брови, и стриженая голова, и ресницы, и глаза были светлей выбеленной на солнце кости.

Павел достал портсигар, предложил закурить, но механик отрицательно качнул головой, покосившись на Самвеляна и Борового.

— Успокойся, — тихо проговорил Самвелян. — Объясни товарищу все, как было.

Командиры вышли из-под навеса, решив, что могут помешать откровенному разговору.

— Как звать? — спросил Павел.

— Леша Петренко, — по-школьному ответил механик.

— Ну, рассказывай, Леша, как ты в мандраж ударился?

Водитель почувствовал в голосе военинженера теплые нотки, ожил:

— Ей-богу, ничего заметить не успел… Командир увидел, как полыхнули соседние танки, крикнул: «Жми на кустарник!» Я подумал — там фрицевская пушка. Дал по газам. А пушки нет! Черт дернул меня крутануть на пол-оборота, и вдруг блеснуло, как сварка! Оглянулся, ребята на днище — обожженные и в крови. Ну, тут руки-ноги сами назад понесли…

— Ты слышал выстрел?

— В том-то и дело — не слышал! Хоть мотор и ревет, но на близком расстоянии я бы пушку услыхал. Но не было выстрела! Точно, не было!

Клевцов задумался. Сколько уже было этих гитлеровских новинок: то бетонные гранаты, то телетанкетка. Теперь же выпала загадка посложней. Петренко все еще стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу в старых солдатских ботинках без шнурков.

— Ну, если не выстрел, то, может быть, слышал хлопок или какой-нибудь другой звук?

— Нет, товарищ майор, — виновато моргнул белесыми ресницами Леша.

«Хочешь — не хочешь, а надо самому посмотреть, где и как наши сгорели», — подумал Павел, а вслух спросил:

— Если снова пошлют на тот же участок, танк поведешь?

— Да я уж, считайте, на тот свет кандидат…

— Я тоже не к куме в гости зову, а почти на смерть.

— На такую смерть я готов, — смятенно прошептал Петренко, стараясь смахнуть набежавшую слезу.

…О своем замысле Павел рассказал Самвеляну и Боровому. Вместе подготовили рапорт с просьбой выделить два танка для разведки и послали в штаб бригады. Клевцов надеялся на понимание командования. Он исходил из того, что тревожные слухи о появлении у немцев не известного ранее оружия отрицательно скажутся на моральном состоянии экипажей. Значит, причину гибели танков надо выяснить как можно скорей, поскольку в целях обеспечения секретности гитлеровцы могли в любой момент перебросить свою новинку на другой участок фронта и там доставить немало хлопот. Ответ пришел положительный.

Павел предложил нехитрый план. В первой машине пойдет Боровой, он вызовет огонь на себя. Во вторую сядет Павел. Он попытается с близкого расстояния осмотреть пробоины на сожженных танках, затем станет наблюдать, из чего немцы будут стрелять по первой машине.

— Когда начнем? — спросил Боровой.

— Хорошо бы завтра на рассвете, — ответил Клевцов. — И еще прошу в мой танк назначить водителем Петренко.

— Пожалел? — прищурился Самвелян.

— Спасать надо парнишку. Повоюет еще.

Боровой порывисто сжал руку Клевцова:

— Вот за это спасибо от всего батальона! Чуял, Алешку к себе возьмешь!

— Вечером собирай экипажи на инструктаж.

…Танкисты пришли в командирскую землянку. Они с любопытством посматривали на коренастого майора с округлым, полноватым лицом и дерзким, лукавым взглядом.

— О важности нашей разведки много говорить не буду, — негромко начал Павел. — Гитлеровцы применили не известное нам оружие. Танки, возможно, сгорели от кумулятивных снарядов. Ударившись о металл, такой снаряд концентрирует, кумулирует взрыв в одной точке, развивая температуру свыше трех тысяч градусов. Броня прожигается, огненная струя попадает в боекомплект или мотор… Возникает вопрос: из какого орудия его выпустили? Если из пушки, то танкисты и пехотинцы слышали бы выстрелы, но их не было.

Павел оглядел добровольцев своего экипажа. Ближе к нему сидел Леша Петренко, уже обмундированный по форме — в шлеме, комбинезоне, сапогах. Чуть поодаль — лейтенант Овчинников, командир танка, опрятный, чернобровый парень с рассеченной нижней губой. На одной скамье рядом сидели светловолосый заряжающий Нетудыхата и черный как ворон туркмен Муралиев — стрелок-радист. Все принимали участие в тяжелых боях под Жиздрой, считались обстрелянными бойцами. Экипаж Борового тоже сомнений не вызывал. Танкисты побывали в сражениях прошлого, сорок первого, сменили третью машину после боев под Смоленском и Калугой.

— Машина Борового пойдет первой, — пояснил задачу Павел. — Мы же будем вести наблюдение. В случае чего рискнем и сами: подставим себя под огонь. Поэтому возьмем мало горючего и пойдем без снарядов, чтобы не взорваться на собственном боекомплекте.

— Разрешите хоть один снаряд в ствол! — не выдержал Овчинников.

— В ствол можно. И побольше патронов к пулеметам. — Клевцов выдержал паузу. — Не исключено, кто-то из нас погибнет или будет тяжело ранен. Но тот, кто останется в живых, обязан любой ценой добраться до своих и подробно, во всех деталях, рассказать о том, что видел и слышал.

Танкисты разошлись на отдых. Затих и Федя на соседнем топчане. А Павел заснуть никак не мог. Долго ворочался с боку на бок, наконец забылся в коротком тревожном сне.

Клевцов занял место в башенном отделении. Заряжающий Нетудыхата спустился вниз, примостился на брезентовом чехле между водителем Петренко и радистом Муралиевым.