Андрей Серба - Тихий городок

Лейтенант прислонился спиной к прохладному, шершавому стволу граба, шумно перевел дыхание. Внимательно осмотрел сгрудившихся вокруг него разведчиков. Ни на одном лице признаков страха или растерянности — лишь нетерпение и тревожное ожидание. А лай приближался, торопя принимать решение. Взводный, оценивая местность, огляделся. Болото начиналось уже в сотне шагов от них, его зловонное дыхание отчетливо ощущалось и здесь, в лесу. Вниз по склону пригорка, на котором они остановились, уходили частые кусты орешника и заросли лещины. В направлении болота змеились несколько глубоких промоин, по которым в период таяния снегов и дождей стекала в него вода. Да, позиция казалась неплохой, и он правильно сделал, остановив группу именно здесь.

Теперь главное — верно распределить силы. Ведь сейчас требуется не просто задержать немцев, их необходимо отвлечь от той части группы, которая направится через болото к роднику, чтобы продолжить выполнение задания. Поэтому нужно в первую очередь уничтожить преследующих собак, а если не удастся, то дать им хотя бы два ложных следа, уводя от тех, кто пойдет к дамбам. Но чтобы осуществить задуманное, необходимо задействовать, как минимум, две пары разведчиков. То есть четырех из пяти, что сейчас оставались в группе, считая и его самого. Но кого выбрать пятым? Тем, кто вместе с проводником сможет пройти через болота, пробиться через возможные засады, обойти вражеские секреты и выполнить задание? Одному сделать то, что пока оказалось не по силам всей группе.

Лейтенант посмотрел на старшину Вовка. Опустив голову и прикрыв глаза, пластун, казалось, дремал. Его лицо было спокойно и неподвижно, рука с зажатым в ней автоматом опущена вдоль бедра. Почувствовав на себе взгляд лейтенанта, казак встрепенулся. И такая скрытая сила почувствовалась в его сразу подобравшейся и напрягшейся плотной фигуре, таким внимательным и цепким был взгляд скользнувших по взводному глаз, что у того сразу пропали всякие сомнения. В группе был только один человек, которому он мог смело и без колебаний доверить выполнение любой задачи, какой бы опасной и даже, на первый взгляд, нереальной она ни казалась.

Лейтенант оттолкнулся от дерева, набрал в грудь побольше воздуха. Проглотил застрявший в горле комок.

— Группа, слушай боевой приказ…

Немцы появились через двадцать минут после ухода старшины и проводника. Вначале почти рядом с пригорком раздался хриплый, злобный лай, затем из-за кустов орешника метнулось поджарое, с желтизной на боках тело овчарки с опущенной к земле мордой. За собакой показались два первых немца, один из которых держал в руке поводок. И сразу слева и справа от них замелькали среди деревьев полусогнутые, с автоматами в руках фигуры в пятнистых маскхалатах и касках. По их оружию и снаряжению, по сноровке и легкому бесшумного бегу, по умению даже во время движения прятаться за стволы деревьев, избегая открытых мест, лейтенант понял, что перед ним не обыкновенная пехота, снятая с фронта, а солдаты «охотничьих команд», специально натасканные для борьбы с партизанами.

Об этом он догадывался и раньше, как только почувствовал за собой погоню. Уж больно знаком ему был почерк преследователей! Охват противника сразу с нескольких направлений и ведение погони одновременно тремя-четырьмя группами, отсечение беглецам всех возможных путей к отступлению и стремление загнать их в нужное для себя место — это были любимые способы действий эсэсовских «ягдкоманд». Значит, он оказался трижды прав, давая старшине и проводнику возможность как можно дальше оторваться от столь опасного врага.

Лейтенант удобнее устроился на дне промоины, взглянул на лежавшего рядом с ним сержанта Свиридова.

— Бей по овчарке, что идет по следу. А я поищу других. И помни — стрелять будешь только после меня.

Но немецкие «охотники» прекрасно знали цену своим собакам. Все соединившиеся в районе пригорка вражеские группы вела одна овчарка, остальные находились в резерве и бежали где-то сзади. И сколько лейтенант ни всматривался в лес, больше ни одной собаки не обнаружил. Тогда, тщательно прицелившись в мелькнувшую перед ним фигуру немца, он плавно нажал спусковой крючок автомата. Фашист покачнулся и рухнул. Тотчас рядом ударил длинными очередями МГ, который сержант тащил на себе от окопа с уничтоженной немецкой засадой. Застрочили и два ППШ слева, где в такой же промоине лежала вторая пара разведчиков. Оставив на земле убитую собаку и несколько трупов в пятнистых маскхалатах, «охотники» исчезли за стволами деревьев, и сразу в зарослях кустарника над пригорком и промоинами густо засвистели чужие пули.

Ведя огонь короткими очередями, лейтенант внимательно следил за складывающейся обстановкой. Немцы, наткнувшись на кинжальный огонь, быстро пришли в себя и, будучи не новичками в лесной войне, стали окружать разведчиков. Одни, оставаясь на месте, открыли интенсивную стрельбу из-за укрытий, стараясь превратить пригорок в огневой мешок и отрезать его ливнем пуль от обступившего леса. Остальные, растекаясь вправо и влево от пригорка, стремились зайти обороняющимся во фланги и в тыл, полностью замкнув этим кольцо окружения. Немцы действовали именно так, как он предполагал и в предвидении чего заранее разбил оставшуюся с ним четверку разведчиков на две пары.

Лейтенант взглянул на часы: с момента ухода старшины и проводника прошло около часа. Неплохо. Теперь прикрытию предстояло выполнить вторую часть задачи: не дав себя окружить на пригорке, выскользнуть парами в разные стороны, из вражеского полукольца и увести погоню от следа пластуна и партизана.

Достреляв оставшиеся в диске патроны и заменив его новым, лейтенант пронзительно свистнул. Это был сигнал к отходу для второй пары разведчиков.

— Уходим! — сползая на дно промоины, крикнул он Свиридову.

Но пулемет сержанта, как и прежде, продолжал методично посыпать очередь за очередью. Приподнявшись на корточках, лейтенант взглянул на Свиридова. Скривившись от боли и закусив губу, тот лежал в луже крови.

— Что с тобой, сержант? — тревожно спросил взводный.

На мгновение оторвавшись от приклада пулемета, Свиридов повернул к нему побелевшее лицо.

— Не то говоришь, лейтенант, — прохрипел он. — Уходи, не теряй напрасно время.

— А ты?

— У меня своя дорога… А ты спеши, покуда я тебя огоньком могу прикрыть. Счастливо, лейтенант…

Сержант знал, что говорил: автоматная очередь прошлась по его плечу и груди в самом начале боя, и сейчас, потеряв много крови, он доживал последние минуты. Считая разговор законченным, Свиридов отвернулся и снова припал к пулемету.

— Прощай, сержант, — глухо проговорил лейтенант, опять опускаясь на дно промоины.