Г. Игнаткович - ПОГРАНИЧНАЯ ЗАСТАВА

На этот раз для всех пограничников, действовавших в районе заставы, сложилась крайне неблагоприятная обстановка. Создалась реальная угроза окружения. Между тем горстка пограничников заставы, многие из которых были ранены, контужены, измотаны двухдневным беспрерывным боем, но верны воинской присяге, продолжала самоотверженно защищать священный рубеж своей Родины.

Откровенно, с полной убежденностью скажу, что никто из нас об отступлении со своего «сухого пятачка» и не думал. Наоборот, мы ожидали, когда подкрепление подойдет сюда, к нам. С пехотой противника мы воевали вполне уверенно, и она была нам уже не страшна, а вот артиллерия и минометы очень сильно портили нам настроение, и большинство потерь мы несли от их огня.

Снова сильный минометный и артиллерийский налет. В расположении заставы беспрерывно, один за другим, взметая вверх темные столбы, рвутся снаряды, мины, надсадно клокочут вражеские пулеметы. Личный состав заставы укрылся, кто где мог: одни остались сидеть в полуразрушенных дзотах, другие — в окопах и ходах сообщения, а мои расчеты — в пулеметном дзоте и окопах, отрытых прямо в насыпи шоссейной дороги. В одном из этих окопов сижу и я. В нашем расположении падают и рвутся с треском снаряды — один, второй, третий… С трудом поднимаю отяжелевшую голову. Сквозь кровавую пелену, застилающую глаза, вижу, как поднимаются ввысь столбы разрывов. Мгновенно возникла тревожная мысль: неужели оглох? Вяло трясу отяжелевшей головой — тишина! Кисти рук окровавлены, левая нога налита свинцом и совершенно бездействует. Осматриваюсь по сторонам, пытаюсь понять, что произошло. Ползу ближе к зданиям заставы с надеждой встретить здесь товарищей, укрывшихся в окопах, щелях и колдобинах от артиллерийского и минометного огня. Неожиданно кто-то обхватил меня сзади под руки и молча потащил. От боли я потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел склонившегося надо мной пограничника Младенцева, который пригоршнями лил мне на голову окопную воду. Я силился понять, что он говорит, но ничего не слышал, мотал головой и тоже что-то пытался говорить. Он улыбался и согласно кивал головой.

К исходу дня 23 июня к границе подошли и развернулись на юго-западных скатах Лысого хребта главные силы 108-го кавалерийского полка Красной Армии под командованием подполковника Васильева. Полковая артиллерия немедленно открыла огонь по пунктам сосредоточения войск противника в Богданештах, Фалчиу и по боевым порядкам его передовых подразделений, снова захвативших небольшие плацдармы в районах железнодорожного и шоссейного мостов через Прут.

Теперь бой шел почти на всем трехкилометровом пространстве, простирающемся от железнодорожного моста до расположения заставы и шоссейного моста через Прут. Пограничники, действуя небольшими группами, с трудом сдерживали бешеный натиск фашистских войск.

С наступлением темноты по приказу командования подразделения пограничников под прикрытием артиллерийского огня батареи старшего лейтенанта Ф. А. Герасимова стали с боем организованно отходить в тыл на рубеж боевых порядков передовых подразделений Красной Армии, развернувшихся на северо-восточных склонах возвышенности в районе Стояновки.

Обстановка осложнилась. Захватив мосты, противник мог в течение ночи перебросить через Прут на нашу сторону не только пехоту, но и кавалерию, артиллерию и танки, а с рассветом атаковать еще редкие и недостаточно укрепившиеся подразделения Красной Армии. Надо было во что бы то ни стало уничтожить мосты через Прут.

Началась срочная подготовка к боевой операции. Капитан Василий Федорович Агарков, высокий, немного сутуловатый, с посеревшим от усталости мужественным лицом, обходил строй пограничников, проверял их оружие, снаряжение, внимательно всматривался в воспаленные глаза, осунувшиеся и усталые лица бойцов. Многие из них были ранены.

Закончив проверку, обращаясь к бойцам и командирам, он сказал:

— Перед вами, товарищи, поставлена важная и трудная задача — уничтожить, взорвать железнодорожный и шоссейный мосты через Прут. Мосты заняты фашистскими подразделениями. Поэтому вряд ли удастся пройти к ним незамеченными. Местность вы знаете хорошо, однако действовать нужно осторожно, сноровисто и решительно. Там, где можно, старайтесь обойтись без стрельбы, смелее пускайте в ход штыки и приклады. Опыт в этом деле у вас уже есть. Желаю успеха!

Поздний вечер, небо затянули тяжелые тучи, стал накрапывать дождь. На северо-востоке сверкали молнии, доносились далекие раскаты грома.

Подготовленные боевые группы вышли на свои исходные позиции.

Группа Бойко и Дутова, удачно используя заболоченные густые заросли вдоль Прута, незамеченной подобралась к шоссейному. мосту с правого фланга. Цель была близка. Именно здесь предстояло выполнить самую трудную задачу — бесшумно снять охрану моста, заминировать его и взорвать. Действовать «в лоб» нельзя, так как мост с левого, советского берега усиленно охранялся. Командиры приняли решение провести операцию с противоположного берега. Для выполнения этой задачи выделили энергичного и смелого ефрейтора Александра Петунина, который хорошо знал всю обстановку, мост и прилегающую к нему местность, ефрейтора Павла Соснина и пограничника Николаи Младенцева.

Смельчаки, усвоив поставленную перед ними задачу, отправились вплавь на противоположный берег Прута. Плыть им было тяжело. Намокшее обмундирование, оружие и боеприпасы тянули вниз, а быстрое течение реки уносило все ближе и ближе к мосту. Наконец Александр, самый высокий, коснулся ногами дна реки, подал руку и подтянул к себе плывшего за ним Младенцева. Тут же к ним подплыл и Соснин.

Стоя по грудь в воде, друзья пристально всматривались в правый берег, возвышавшийся отвесной стеной. Где-то там, наверху, среди ветхих избушек, расположен пулеметный дот, из которого фашисты поливали заставу свинцовым дождем. В, проблесках слабого лунного света, еле пробивавшегося сквозь плотную завесу дождевых туч, маячили острые макушки высоких прибрежных пирамидальных тополей и фермы моста. Бредя по грудь в воде вдоль обрывистого берега, пограничники с большой, осторожностью подошли к прибрежной мостовой опоре, осмотрели и ощупали ее со всех сторон, потом начали осторожно подниматься вверх. Каждый метр движения по скользким от дождя вертикальным сваям, лежням и распоркам давался им с большим трудом. Израненные руки и ноги повиновались плохо. Преодолев последние метры пути, под самым настилом моста друзья остановились, чтобы собраться с силами, наметить план дальнейших действий. Но не успели они как следует отдышаться, как до их слуха донесся топот. С каждой секундой он все нарастал… Бойцы насторожились. Вот уже отчетливо стали слышны голоса команд и легкий кашель.