Степан Злобин - Пропавшие без вести

«Такая огромная армада может иметь своей целью только столицу», — подумалось Балашову, наблюдавшему из-под дерева возле штабного блиндажа эти десятки бомбардировщиков, стремительно несшихся над его головой.

«Что же такое произошло новое в обстановке, что они пошли днем на Москв, у, которую до сих пор бомбили только по вечерам?!» — недоумевал командарм.

«Делают круг над Вязьмой. Пошли на снижение… Зенитные батареи из Вязьмы обстреливают самолеты. Один самолет загорелся. Бомбят город», — последовали сообщения в штаб армии из службы воздушного наблюдения.

«Парашютисты над Вязьмой! — сообщили оттуда же еще две минуты спустя. — В городе начался бой».

«Десант! Если Вязьму возьмут, мы отрезаны!» — мгновенно подумал Балашов.

Ближе других армейских частей к окраинам Вязьмы располагался теперь левый фланг Чебрецова. Его составляли те два батальона, которые тогда, перед прорывом фронта, были выделены для выполнения дорожных работ. Именно вот отсюда, с чебрецовского левого фланга, немедленно нужно было начать действовать.

Балашов лично вызвал к телефону Чебрецова.

— Немедленно установите прочную связь с гарнизоном Вязьмы. Организовать поддержку и взаимодействие, — приказал Балашов.

— Слушаюсь, товарищ командующий, — отозвался Чебрецов. — Высылаю роту с хорошей поддержкой.

— Не мало роту? — осторожно спросил Балашов.

— Пока, для связи, я думаю. А там будет видно, — сказал Чебрецов. — Я думаю, товарищ командующий, что их и без нас истребят. Там такая пальба идет. От нас слышно.

— Ну хорошо, хорошо! Выполняйте, — согласился Балашов.

— Виноват, товарищ командующий, майор Бурнин просит разрешения к вам обратиться, — сказал Чебрецов. — Мы с ним уже обсуждали немного этот вопрос перед вашим вызовом.

И Бурнин попросил разрешения остаться пока при дивизии Чебрецова, ввиду того, что сосредоточить сейчас внимание командира дивизии на одном левом фланге опасно — вдруг снова начнутся танковые атаки на центр дивизии.

— Возможная вариация! Да, вы правы. Могут возобновиться атаки. Спасибо за дельное предложение.

— А я возьму под контроль разведочную операцию роты на левом фланге, разберусь в обстановке и доложу, — предложил Бурнин.

— Выполняйте, — приказал Балашов.

Он вышел из своего блиндажа и невооруженным глазом из тех же кустов, где располагался штаб армии, наблюдал высокое пламя пожаров и дым, который клубился над городом.

«Как же так получилось?! — размышлял Балашов. — Конечно, воздушный десант не бог весть какая сила, и, может быть, его истребит просто вяземский гарнизон, но все-таки, все-таки беспокойно…»

Балашов решил, что сейчас Вязьма — самое важное место в решении всей задачи; спустившись в блиндаж, он выслушал последние сообщения изо всех подчиненных частей и, по совету с Чалым, направился лично к новому центру событий, в дивизию Чебрецова.

— На левый фланг, дальше, дальше, под самую Вязьму! — настойчиво приказывал он водителю броневика.

Вскоре регулировщик махнул им из-под деревьев флажком. Ехать дальше было опасно.

Оставив машину, Балашов с адъютантом и автоматчиком стали пробираться между кустами на наблюдательный пункт левого фланга, где находился Бурнин.

«Если они там немедленно не истребят воздушный десант, то возможность прорыва к востоку будет для армии с каждым часом тяжеле», — думал Балашов.

В это время на большой высоте послышался гул новой немецкой воздушной армады, мчавшейся с запада.

На НП левого фланга чебрецовской дивизии командарма встретил Бурнин, который доложил ему на основе показаний жителей, бежавших из города, что настоящего, боеспособного гарнизона в Вязьме сегодня уже не оказалось и нет никаких частей, кроме нескольких зенитных батарей, комендантской роты, роты железнодорожной охраны да интендантских складов. А в северо-западном направлении от Вязьмы, уже за пределами города, стоят только части Московского ополчения, занятые на постройке укрепрайона.

Получалось, что дивизии Чебрецова взаимодействовать в городе фактически не с кем.

— Не может быть! Как же так?! Как же так?! Товарищ Бурнин, вы что-нибудь понимаете, что происходит? Как же так — вывести все войска, обезоружить город, а нам ничего об этом даже не сообщить?! Где это слыхано?! — со злостью сказал Балашов.

— Так точно, не слыхано и не может быть, а все-таки это так, товарищ командующий, — сказал Бурнин.

Рота, которую Бурнин с командиром батальона успели выдвинуть, перерезав сообщение между городом и разрушенным раньше вокзалом, отсекла в районе вокзала небольшую группу фашистских парашютистов, которая вела перестрелку с бойцами-железнодорожниками.

Пока Бурнин докладывал Балашову обстановку, на НП батальона прибыл и Чебрецов.

— Что же, товарищ полковник, наглецов надо выбить с вокзала и взять его в свои руки. Действуйте, — приказал командарм. — Уничтожить десант в Вязьме необходимо. Вокзал послужит опорой для нашего наступления. Теперь они будут стараться в поддержку десанту пробиться на Вязьму танковой силой. Надо на вашем участке выставить стену артиллерийского огня, — заключил Балашов и, связавшись со штабом армии, отдал об этом приказ Чалому.

Ивакин примчался сюда же из соседней дивизии Волынского, которая отражала танковые атаки, и сразу направился в левофланговый батальон, где повел беседы с политсоставом и рядовыми бойцами-коммунистами.

Бойцы дивизии Чебрецова, как и все бойцы, стоявшие здесь, на плацдарме западней Вязьмы, понимали, что ведут бои за Москву. А раз это бои за Москву, то фашист будет зло и напористо наступать. Значит, будут тяжелые битвы, но в этих-то битвах, вот именно здесь, под Вязьмой, фашисты и будут разбиты: ведь нельзя же им, в самом деле, отдать Москву! Значит, Москва сюда бросит и свежее стрелковое пополнение, и танки, и «катюши», и самолеты — все то, чего так остро не хватало в последнее время

Слух о том, что танки из Москвы уже двигаются к Вязьме, передавался бойцами друг другу. Две танковые бригады превратились в «несколько танковых дивизий», которых ждали с радостною надеждой. Десант стал преградой ожидаемым из Москвы танкам…

У бойцов Чебрецова, которые с левого фланга дивизии своими глазами наблюдали парашютистов, загорелось единодушное яростное желание немедленно двинуться в город и истребить их раньше, чем они успели бы закрепиться. Уничтожить их всех до единого.

Приказ командарма, который Ивакин принес в левофланговый батальон капитана Трошина, немедленно двинуться в наступление на вокзал, был тот самый приказ, которого все с нетерпением ждали уже в течение часа.

Батальон пошел в наступление на станцию под прикрытием артиллерии, при поддержке плотного огня минометов, при фланговой выручке со стороны той роты, которая вышла первой и перерезала сообщение немцев между вокзалом и городом.