Альберт Зарипов - Прощай, мое мужество

Тогда как солдаты из остальных подразделений вместе со своими начальниками предпочитали перекуривать поодиночке и хором, глазеть на нас и дрожать от утреннего холода… Но всё в мире подвержено переменам…

Через некоторое время такие же макеты соорудили и две другие группы, которые тоже стали на них отрабатывать наземную подготовку.

После шести утра на стоянку вертолетов пришли борттехники и по моей просьбе открыли для нас двери наших вертолетов. Теперь первая и вторая подгруппы отрабатывали свои действия отдельно на своих персональных бортах. Но теперь практически всё было по-серьезному…

Взмыленные солдаты заскакивали внутрь вертолета, минут пять выслушивали дополнительные замечания, а потом по команде опять выпрыгивали в проем двери и перебежками разворачивались в цепь.

Труднее всего было пулеметчику. Рослый калмык Ульджиев даже становился ниже ростом под грузом бронежилета, рюкзака с патронами и пулемета. Во время большого перекура я подозвал его к себе и проверил укладку патронов в рюкзак. Как и следовало ожидать в основном кармане рюкзака находилось всего патронов триста в трех лентах. В боковых карманах по одной ленте в сто патронов. Я показал ему как именно нужно укладывать ленты в основной карман, после чего в нем уместилось шестьсот патронов.

- Вот, смотри! Сворачиваешь как бы улиткой одну ленту, затем вторую, а потом их пулями вовнутрь соединяешь вместе. Аккуратно так укладываешь на дно основного кармана и слегка утрамбовываешь… Патроны в горизонтальном положении и донышками гильз к спине с одной стороны, а с другой - наружу. Картонка располагается между гильзами и рюкзаком. Таким же образом выкладываешь второй слой, а затем уже и третий. Всё! Шестьсот патронов влезли как миленькие…

Я привычным жестом поднял рюкзак и резко бросил его вниз, чтобы тяжелые пулеметные ленты утрамбовались под своим же собственным весом.

- Теперь в правый карман укладываем еще сотню снаряженных патронов и застегиваем клапан на одну петельку, чтобы в случае необходимости ты смог легко достать ленту. - продолжал объяснять и наглядно демонстрировать я столь нужные пулеметчику навыки. -Смотри… Чтобы вот эта металлическая пластинка - наконечник, постоянно торчала из-под клапана… Это для удобного и быстрого вытягивания ленты… Ты лежишь на левом боку и если что - сможешь, не снимая РД, сначала расстегнуть одну петлю, и затем за этот наконечник спокойно вытянуть к себе вторую ленту… Понял?

- А в другом кармане тоже патроны будут? - уныло спросил сидящий на корточках Ульджиев.

Я отрицательно мотнул головой:

- Тебе же объясняли вчера в самолете, что в левом кармане должны находиться четыре гранаты с запалами, ракеты и огни с дымами…

- Ну, товарищ лейтенант! - немного оживился он. - А давайте я эти ракеты уложу в длинный подсумок от РД. Всё равно у меня же магазинов нет… И огонь с дымом туда же… А две гранаты положим в короткий подсумок…

И всё-таки здравый смысл присутствовал в словах бойца и я своими же руками затолкал всё это пиротехническое добро в оба подсумка. Всё оно действительно уместилось… Но тут меня опять взяло сомнение…

- А куда ты оставшиеся две гранаты денешь?

- А я их в свои карманы положу. - находчиво ответил калмык.

Я был не согласен с такой постановкой вопроса. Всё-таки следовало беречь не только здоровье солдата, но и позаботиться о дальнейшем продолжении его калмыцкого рода… Ведь карманы солдатских штанов являются таким объемным вместилищем разнообразного армейского барахла, которое постоянно достается оттуда и затем обратно укладывается, а в промежутках перебирается там же внутри… Да и при перебеганиях или переползаниях эти округлые "ручные снаряды" будут вечно мешаться… Чтобы не создавать излишней нервозности рассказами о том, как могут случайно срабатывать в карманах срочнослужащих запалы и даже гранаты, я некоторое время подумал молча и лишь затем выдал свое решение.

- Попробуешь их положить в левый карман сбоку. А если будет неудобно, то постарайся их затолкать под клапаны на рюкзаке.

После этого мудрого определения судьбы двух гранат, мы уложили еще одну пулеметную ленту в левый карман РД. С чувством хорошо выполненного долга я еще раз взялся за лямки и в дополнительный раз тряхнул рюкзаком.

- Сойдет!

Наивно поверив моему бодрому и оптимистическому тону, боец взялся обеими руками за две лямки РД, слегка приподнял его над землей… И тут же уронил обратно… В его расширившихся глазах я увидал выражение тихого ужаса…

- Товарищ лейтенант, ну и как мне с этим бегать?

Разведчик Ульджиев наконец-то обрел дар внятной речи, но был явно огорчен и удручен своей участью тяжеловеса.

- А что такое? Неужто перевелись богатыри на земле калмыцкой?

Но рослый солдат совершенно не разделял моего шутливого настроя и продолжал молчать, изредка вздыхая словно паровоз стравливающий излишний пар…

- Ну что приуныл? - вновь спросил я в том же духе.

И опять мне не ответили… Это разумеется было нарушением субординации в данное мгновение… Но ведь моя командирская сущность должна всегда знать и понимать даже то, о чем думает подчиненный. Ведь в принципе-то он был прав в вопросе чрезмерной тяжести и мне ради прагматичной справедливости пришлось сделать для него некоторую поблажку.

- Если сможешь втихаря от ротного и комбата сдать свой бронежилет на хранение связистам, то будешь бегать без броника. И всё! Больше ни на что не рассчитывай! Сначала помощника тебе дали, чтобы он большую пулеметную коробку таскал… Сейчас…

В этот момент меня прервали…

- Ну что вы? Спасибо!… - неожиданно вспыхнув маковым цветом, обрадовался боец. - Большое спасибо. Вот теперь всё будет нормально… А то я думал, что тут меня и похоронят…

- Ты мне эти разговорчики брось! - решительно прервал его я. - Ишь как ожил! Если будешь плохо бегать, то потом не обижайся на меня… А пока дай-ка мне РД и пулемет. Пошли к вертолету.

Сняв нагрудник и отдав кому-то на хранение свой Винторез, я одел на себя рюкзак с патронами и взял в руки пулемет. Хоть до борта было всего метров тридцать, солидное оружие тут же перешло в удобное для транспортировки положение, когда моя правая ладонь удерживала мушку в районе живота, пулеметная коробка упиралась сверху сзади в мое правое же плечо, а приклад высоко и под углом вздымался в небо. В этом состоянии идти оказывалось гораздо легче, поскольку ПКМ со снаряженной коробкой весит больше девяти килограмм. Все эти обстоятельства вызвали в памяти даже какую-то ностальгию по давным-давно прошедшим временам и моей щеки так привычно касался при ходьбе теплый металл ствольной коробки.

Уже в вертолете я показал ему как нужно выкладывать рядом пулемет и сидеть таким щадящим спину образом, чтобы неширокие лямки тяжеленного рюкзака не врезались в плечи. При отделении и приземлении я привычно сделал кувырок через правое плечо с рюкзаком и пулеметом. Завершая кувырок, я сразу же вскочил на ноги и, петляя и пригибаясь, побежал в сторону предполагаемого противника.