Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан

Задолго до рассвета молодых солдат разбудил внезапный грохот. Он оказался таким неожиданным и очень громким, что мы даже повскакивали со своих кроватей. Спросонок было трудно разобраться в причинах столь тревожного шума и несколько бойцов продолжали сидеть в своих койках, в-полуха прислушиваясь к тревожным звукам…

— Ну, и чего вы повскакивали? — послышалось от тумбочки дневального. — Это артиллерия долбит. «Гиацинт» работает… Отбой!

И в самом-то деле… Почти весь личный состав нашей первой роты продолжал спать и только мы — молодые бойцы подорвались со своих кроватей, даже не разобравшись в причине ночного шума. Однако стоящий у тумбочки дневального младший сержант Малый разъяснил нам в чём же собственно дело. Это был вроде бы обычный артиллерийский залп, который в ночной тишине прозвучал очень уж оглушительно…

— Да ложитесь, я сказал! — строгим тоном произнёс дневальный Микола. — До подъёма ещё час.

А полусонные тела уже откинулись на персональные койки и быстро прикрылись солдатскими одеялами. В том числе и я. Но заснуть сладким сном теперь было трудновато.

Ведь шесть или даже двенадцать орудий «Гиацинт» не скучали. Выпустив хором, то есть выстрелив первым залпом свои пристрелочные снаряды дивизион дальнобойных гаубиц затем принялся работать по площадям беглым огнём. И этот разрозненный грохот доносился до нас очень даже хорошо. Не помогла и вторая подушка, которую я взял с соседней пустой койки, чтобы прикрыть свою голову. Артиллерийская канонада проникала сквозь толстый слой ваты и совершенно не давала мне уснуть дальше… Но я всё ещё не терял надежды наверстать упущенное счастье, ведь до неминуемого подъёма осталось не так уж и мало времени… Минут пятьдесят, а может и час…

Однако грохот мощных выстрелов продолжался и спустя какое-то время я понял всю бесполезность своих попыток провалиться в сон. С каким-то щемяще-тоскливым чувством я распрощался с последней надеждой на приятный сон. Которого всегда так не хватает молодому солдату…

«Э-эх… — мысленно вздохнул я. — Целый час пропал. Который можно было бы поспать.»

Но ничего с этим уже нельзя было поделать. Так хоть просто полежать под одеялом и с закрытыми глазами.

— Я-а-а! — громко зевнул дневальный Малый, после чего высказался уже вполне осмысленно. — Началось.

Сидящий напротив него дежурный по роте ответил ему коротко и неразборчиво. Затем у тумбочки дневального вообще замолчали, и только тусклый свет синей лампочки продолжал озарять пространство у входа в казарму нашей первой роты.

А я всё лежал с закрытыми глазами и вслушивался в грохот артиллерийских выстрелов. Дальнобойные орудия всё долбили и долбили по далёкому врагу. 152-миллиметровые снаряды улетали куда-то за несколько десятков километров, где и разрывались с ещё большим грохотом… Взметая ввысь огромные фонтаны огня и земли… Пронизывая окружающее пространство своими смертоносными осколками… И оставляя на месте взрыва внушительные воронки…

«На-ча-лось… — повторил я в мыслях. — По северу работают… По Муса-кале…»

Так назывался вражеский укрепрайон, расположенный на севере провинции Гильменд. Нашей провинции Гильменд, в главном городе которой, то есть в Лашкаргахе разместился наш военный гарнизон. А вот там, то есть на северной окраине этой афганской провинции всё ещё находились душманы. Как, впрочем, и во всех остальных уездах провинции Гильменд… Однако сейчас наша дальнобойная артиллерия посылала снаряд за снарядом именно по укрепрайону Муса-кала…

Так было надо… И вовсе не потому, что нашим артиллеристам следовало хоть куда-нибудь, но обязательно тратить свои бесчисленные снаряды. А ровно потому, что наше славное советское командование вместе со своими афганскими коллегами-сарбозами разработало целую войсковую операцию. И её главной задачей являлось полнейшее уничтожение моджахедов, душманов и иностранных наёмников с их инструкторами. Ведь вся эта орава непримиримых противников Апрельской революции не только засела, но ещё и закрепилась в районе Мусса-кала. Уже одним только своим присутствием создавая вполне реальную угрозу всем демократическим завоеваниям афганского народа и его советских братьев…

Однако дошла очередь и до укрепрайона Мусса-калы… А начавшаяся в пять утра канонада дальнобойных орудий являлась ничем иным, как самой настоящей артиллерийской подготовкой. И именно под её прикрытием афганистанские войска и советские боевые подразделения начали выдвигаться на север провинции Гильменд. Чтобы завоевать и этот укрепрайон… Совершив тем самым ещё одно достижение Апрельской революции.

А пока афганские львы-сарбозы и ихбародарон-е-шурави [1] * прим. Автора: советские братья начинали своё совместное наступление… Наша первая рота продолжала спать… Вернее, лежала в койках с закрытыми глазами… И в этом полу дремлющем состоянии ожидала команды «подъём». Кому как… А лично для нас эта война должна была начаться на час позже… То есть в шесть часов утра. Ведь три разведгруппы первой роты шестого батальона спецназа должны были прикрывать с воздуха наступающие по земле советско-афганские полки… Но это было возможно только в светлое время суток… А поэтому мы вроде бы спали…

Но время шло и шло… А с каждой истёкшей минутой близился не только подъём всего личного состава… На всех нас неумолимо надвигалась очередная война… С её кодовым обозначением «Юг-88».

Время шло…

Хмурым февральским утром на наш Лашкарёвский аэродром прилетело несколько бортов из Кандагара. Обычное вроде бы дело… Ведь связь с внешним миром мы поддерживали именно через Кандагарский международный аэропорт… Когда-то построенный первоклассными американскими строителями, а нынче временно арендованный бравыми советскими военными.

Но из прилетевших вертушек-«восьмёрок» высадилось три разведгруппы. Они соответственно были из состава Кандагарского батальона спецназа. И это обстоятельство не вызывало никакого удивления. Ведь дислоцирующийся в Кандагаре третий батальон спецназа являлся одной из четырёх составных частей, которые и создавали боевую мощь 22-ой бригады спецназа… Наряду с тремя другими батальонами: Шахджойским, Фарахским и нашим, то есть Лашкарёвским…

И появление наших боевых товарищей, вооружённых таким же оружием, одетых в узнаваемые горки и облачённых в уже привычные глазу китайские лифчики с десантными РД-54… Словом, всё это казалось вполне естественным и даже обыденным явлением. Ведь облётные группы из Кандагарского батальона иногда прилетали в нашу Лашкарёвку, чтобы дозаправиться и улететь обратно. Да и наша РГ № 613. уже два раза успела побывать в аэропорту Кандагара. Тогда-то мы вволю налюбовались почти что стрельчатыми стеклянными фронтонами заморского чуда авиационной архитектуры.