Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

- Хозяин - барин! - отшутился Стас. - Как хотите, так и болтайте.

- Но сама фраза про верблюдов! - громко засмеялся Иваныч. - Это что-то! На блокпосту пехота ведь тоже переключилась на нашу частоту, чтобы сразу всё слышать… Так они ржали на всю округу! А мне и смешно, и неудобно перед ними.

- Ой! - пренебрежительно фыркнул я. - Они на себя бы лучше посмотрели… Положили эФку на дорогу и считают её заминированной.

Мои руки уже стащили с ноги левый кроссовок и сейчас быстро расшнуровывали правый. Затем я обтряхнул отсыревшую спортивную обувь и отложил её в сторону.

- Да ты их поближе к печке поставь! - посоветовал Иваныч. - Просохнут быстрее… Ну и как в них ходилось?

- Нельзя их к огню! Расплавятся! - пояснил я. - Это же кооперативное производство. То есть дермантиновое… На морозе трескаются, на жаре плавятся.

- Как в них было ночью? - опять спросил ротный. - Не замерзли ноги?

- Идешь в них как в тапочках по снегу! - похвастался я. - Легко и тепло. Только на месте пальцы начали подмерзать. Они сначала вспотели при ходьбе, а потом застыли… А в принципе-то нормально. Жалко, что трещин больше стало.

- А унтята не промокли? - любопытствовал Гарин.

- Да нет! Снаружи чуть влажные, а изнутри сухие… - Я даже протянул ему меховой носок, только что снятый с левой ступни. - Хочешь посмотреть?

Стасюга пошарил рукой внутри и вернул носок:

- Класс! Покажешь мне магазин, где они продаются! Я тоже такие хочу.

- Да пожалуйста! - согласился я. Жалко что ли?! Только сразу тебя предупреждаю!

- Что такое? - встревожился Засада. - Мало их там?

- Хватает. - серьезным тоном сказал я. - Только их за деньги продают!

- Ах, ты! - выдохнул Гарин. - Ты ещё скажи, что я туда сало потащу! Чтобы обменяться.

- Да ктой тебя знает?! - рассмеялся я. - Пора чай пить… А где ротный?.

Иваныч был снаружи… Разведчики набирали в подкотельники остывшую кашу из бака и разливали чай по кружкам. Ужин был получен на всех нас и добрая его половина оставлена на уехавших на засаду солдат.

- А сухпай зачем весь повскрывали? - возмутился вошедший в палатку Пуданов и обнаруживший такой непорядок. - Все коробки.

- Это бойцы сахар из них достают… - устало сказал я. - Ну и чая пакетики.

- Понятно. Но завтра чтоб такого не было! Все слышали? А то через два дня у нас одни банки с кашей останутся… Влон… Сколько местного чая имеется.

Ужинающие солдаты дружно ответили командиру роты, что отлично его поняли и со следующего дня они будут всё экономить… Во всяком случае именно так я их понял, ибо все они при этом продолжали жевать и глотать… Но общая мысль оказалась расшифрованной.

Вскоре приём пищи был закончен и все мы улеглись спать. Тусклую лампочку выкрутили из патрона и в палатке стало темно.

Лишь изредка дежурный истопник из числа остававшихся в тылу дембелей открывал дверцу печки, чтобы подбросить в огонь дров… И в этот момент стены и потолок палатки озарялись светом живого пламени… То пляшущим на стене и потолке… То скачущим из угла в угол… Но затем дверца захлопывалась и вновь возвращалась благоприятная темнота.

После выпитого крепкого чая основательный сон не шел и я сквозь полудрёму вспоминал отдельные эпизоды и эпизодики прошедшего дня и минувшей ночи.

А под утро мне приснились верблюды, которые тащили из реки огромные железяки… Кто-то обстрелял их из страшного "Василька" и поранил их, после чего все они обиделись и гордо ушли, естественно, на свой север… При этом одногорбые и двугорбые странники заливали обиду и горе каким-то коньяком… Как они выпивали его из узких горлышек бутылок, я так и не понял… Сон ведь… Всё-таки.

Солдатик в белом поварском фартуке стоял у большого бака с остатками уже остывшей каши и молча смотрел вдаль… Короткий ежик темно-русых волос, красные от холода уши и нос, такого же цвета кисти рук, в одной из которых застыл казенный черпак… Ну, шея грязновата, губы синюшно-бледные и мертвенно-белая кожа лица… Но более всего поражали его глаза! Своей безжизненностью… Когда-то они были васильково-синего цвета, но сейчас… Они даже не напоминали глаза покойника… Нет… Они таковыми были.

Но глаза эти пока ещё жили… Хоть они и смотрели вперед в брезентовую стенку столовой, но неморгающий взгляд маленького бойца ничего не видел в той далекой до бесконечности дымке… Эти глаза застыли и обращены были в самую глубину его сознания… Но и там они ничего не видели.

Именно этот мертвый взгляд невольно обратил мое внимание на застывшую как безмолвную статую фигурку… Но мы торопились занять свои места за столом, так как утром проспали время завтрака и теперь в столовой уже никого не было. Кроме этого поваренка.

- Солдат! Не спи! Замерзнешь! - попытался окликнуть его Стас.

Это оказалось безрезультатным, и тогда Засада быстро подошел к бойцу и потянул из его руки черпак. Только в этот миг худенький повар словно очнулся из тяжелого небытия и механически стал помешивать кашу в баке.

- Чего ты её размазываешь по стенкам? - гневно возмутился Гарин. - Каши и так мало, а он!… Накладывай давай!

Солдат стал чуть проворнее. Он левой рукой брал пустые тарелки, а правой доставал черпаком холодную овсянку и накладывал её в поднесенную посуду. Стас быстро забрал у него две полные тарелки и передал на наш стол. Затем последовали ещё две порции каши. На этом содержимое бака закончилось… Одной тарелки не хватило… От этого безрадостного события Засада громко выругался.

- Так! Что у вас ещё есть? - внушительно и грозно спросил он повара.

Но маленький боец лишь развел руками, показывая что у него больше ничего нет. Тогда Стас решительно направился вглубь кухни, но после грохота пустых кастрюль он возвратился ещё более злым и обескураженным. Провианта нигде не оказалось… Тут ему на глаза попалась святая святых офицерской столовой - столик командира бригады. На нем имелось початая банка соленых огурцов и тарелка с ними же, а также белый хлеб, сахар и несколько кусков масла.

- Переложи всё это на наш стол! - сурово приказал Гарин бойцу и тот начал послушно переставлять тарелки.

- Уже полдесятого… - ухмыльнулся довольный Пуданов. - командир бригады на завтрак уже не придет.

Мы уже приступили к планомерному поглощению холодной пищи, когда в палатку забежал высокий и чернявый солдат в таком же поварском фартуке. Он был из старослужащих и поэтому чувствовал себя полновластным хозяином столовой вместе с кухней.

- Ну, товарищи офицеры! - заявил он самым наглым тоном. - Это же для командира бригады!

При этом дембель ухватился за горло трехлитровой банки с огурцами и попытался её утянуть обратно на столик комбрига. Но у старшего лейтенанта Гарина такой номер был стопроцентно обречен на провал… Он перехватил свою законную добычу и вернул её на место.