Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

Через пару минут я с улыбкой, а группа со смехом слушали, как в сотне метров от нас надрывается Полуничев. Я даже похвалил дембеля, когда он вернулся и доложил о выполнении приказа.

- Молодец! Можешь встать в строй. Меняешься в лучшую сторону прямо на глазах!.

Полуничев развернулся на своём месте в строю и с вызовом проворчал:

- Не любите вы дембелей, товарищ старший лейтенант.

Я опять отправился прохаживаться вдоль строя и вдалбливать в неразумные головы прописные истины армейского бытия.

- Типун тебе на язык, Полун! Вы тут не девушки, чтобы вас любить или не любить. Здесь в строю стоят солдаты Российской армии. А с вами нужно обращаться строго и только лишь по Уставу. Потому что другие отношения с вами чреваты тяжелыми последствиями именно для командиров. Еще мой первый командир батальона подполковник Махаринский рассказывал нам такую байку.

Мои руки слегка подались вперед и ладони сжали в воздухе что-то мягкое, медленно притягивая к себе.

- Возьми солдата за уши, закрой глаза и поцелуй его прямо в лоб. Затем открой свои верные очи и посмотри, что же ты поцеловал. И увидишь ты там большую солдатскую задницу! Объясню суть этой притчи коротко и понятно: "Куда солдата ни целуй, а везде у него жопа!". Странная конечно анатомия получается, но в жизни эта формула очень даже… хэк… верная.

Увлекшись житейскими афоризмами, я слишком поздно заметил изготовившегося к своему коронному трюку Полуничева. Ситуация оказалась почти безвыходной. Я был слишком близко от него, когда он резко и сильно харкнул. Моя правая нога уже выносилась вперед и неминуемо ботинок должен был поймать его смачный плевок. Но восемь с половиной лет армейской службы прошли недаром и инстинкты сработали как нужно. Правый ботинок приостановил свое движение вперед, пропуская солдатские сопли и слюни, затем плавно повернул вправо, потом уже влево, стремительно набрал скорость и носком вонзился во что-то хрупкое и ценное… А краткое "Хэк!" лишь сопроводило мой удар.

Как у заправского танцора, мой корпус принял прежнее положение, поднятые в невольном взмахе руки вернулись на свое место, а нога продолжила движение дальше и подошва… То есть наступила туда, куда и было первоначально нужно. До правого фланга строя я прошествовал уверенно и медленно, так и не произнеся ни слова, потому что тишину ночи разорвали истошные вопли.

Развернувшись обратно и не дожидаясь воцарения безмолвия, я повысил голос:

- Ну что это такое? То плюешься, то кричишь, а теперь уже на коленях ползаешь! В чем дело, Полуничев?

Стоявшие рядом дедушки попытались было поднять его под локти, но любитель плевков предпочел пребывать в скрюченном состоянии, держась обеими руками за свое мужское достояние. Крики уже прекратились, однако громкие подвывания и всхлипывания все еще продолжали нарушать полуночный покой.

Честно говоря, мне даже стало жаль Полуничева, но все произошло очень уж быстро и моментально… Тут уже ничего не оставалось иного, и мое тело автоматически отреагировало на хамскую выходку оборзевшего дембеля. Ну а после всего случившегося, мне следовало, не выказывая никакого сострадания и сожаления, поставить пострадавшего на свое место в шеренге и продолжить занятие.

Остановившись в двух метрах от стонущего бойца и прямо-таки чувствуя на себе взгляды не только своих подчиненных, но и наряда по палаточному городку, я старательно поднял брови и изобразил величайшее удивление и досаду.

- Что такое, Полуничев? Решил отхаркаться уже через другое место? А я же тебя предупреждал, что плеваться в строю - очень нехорошо… Можешь попортить свое здоровье… Встать! Руки по швам!

Команды были произнесены четким и не терпящим возражения тоном. Дембель поднялся с колен, затем выпрямился и встал в строй, вытирая на ходу рукавом мокрое лицо.

- Ой, ты даже плачешь, Полуничев? У тебя все нормально? Больше не хочешь разбрасывать свои сопли, слюни и слезы? Я сказал "руки по швам".

Услышав ответ, что у него все в порядке, я продолжил свою воспитательную беседу.

- Итак, на чем мы остановились? Ах, да… На старой армейской пословице "куда солдата ни целуй, а везде у него жопа!". Разберем этот вопрос на конкретном, отдельно взятом примере. Рядовой Полуничев!

На моё обращение солдат не отреагировал должным образом… И не издал ни звука.

Тут я укоризненно посмотрел на упрямо молчащего бойца:

- Полуничев, я что-то не слышу вашего душераздирающего крика "Я-а!". Или вы голос потеряли? Только что орали, как недорезанный, а сейчас молчите, как рыба… Рядовой Полуничев!

Еле произнесенный писк "я" меня совершенно не устроил и только на третье мое обращение солдат издал оглушительное "Я-а-а…", разнесшееся далеко по округе.

Под смешки дневальных и негромкое гоготанье своих, "якобы подчиненных" я довольно улыбнулся и похвалил старательного бойца:

- Молодец, Полуничев! Ставлю тебе "пять", подойдешь завтра с дневником… Разъясни-ка мне отличный солдат Полуничев… Я опять не слышу.

Послышался уже привычный вопль "Я-а-а", отозвавшийся громким хохотом остальных дембелей. Мысленно я констатировал, что дело хоть чуть-чуть, но все-таки сдвинулось с мертвой точки и мои солдаты стали относится ко мне немного получше, нежели ранее. Но это пока было слабым утешением и следовало работать дальше.

- Какой образцовый солдат! Почти сразу понял, что военнослужащий, услышав свою фамилию, должен принять строевую стойку и громко и четко ответить "Я". Начнем все сначала… Итак, объясни-ка мне, доблестный боец Полуничев.

В этот миг я замолчал и сразу же дождался душераздирающего.

- Я-а-а!!!

Я слегка поморщился от дикого крика, но продолжил свою размеренную речь.

… кто командовал первой ротой до капитана Пуданова и майора Абрамова?

Полуничев помялся, но все-таки ответил правильно:

- Капитан Баталов.

- Молодец, рядовой Полуничев! Не слышу.

И опять в ночь вознесся оглушительный вопль.

- Я-а-а.

Такое рвение к армейской службе необходимо было обязательно поощрить, что я и сделал незамедлительно, после чего опять приступил к опросу почти исправившегося нарушителя воинской дисциплины.

- Отлично! А кто же командовал первой группой в роте капитана Баталова?

Бойчила вспомнил мгновенно:

- Лейтенант Зарипов.

И опять мне следовало похвалить солдата за его смекалку и сообразительность.

Молодец, Полуничев!.

Я вновь замолчал, уступая очередь сознательному разведчику, который не заставил себя долго ждать.

- Я-а-а.

Через минуту дедушки и дневальные перестали смеяться и опять стало тихо.

Мой голос был серьезен и строг:

… а лично вы все время служили в первой группе первой роты? Я не слышу ответа, Полуничев!