Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

На короткое время пропал куда-то прапорщик Мерхулов, но вскоре, после моих настойчивых поисков, появился вновь, объяснив свое отсутствие нуждой до большого ветру. Я направил его в дальнейшее странствование по дорожной обочине, после чего вздохнул с некоторой досадой. Ведь этому "якобы военному" по своим должности да обязанностям следовало быть моим наипервейшим помощником… Однако он предпочел пойти на поводу у бойцов и открыто перейти в стан бунтовщиков… Раньше мне никак не доводилось перевоспитывать прапоров, но ведь когда-нибудь это пришлось бы делать.

То, что мои подчиненные должны были беспрекословно и в срок исполнять приказания своего командира группы, являлось непреложной и бесспорной уставной истиной. Это все и так было понятно.

Но своими принципиальными отказами выполнять приказы командира группы эти старослужащие могли подать крайне дурной пример как среднему призыву, только-только начинающему матереть и потому губкой впитывающему в себя все отрицательные качества своих опытных "учителей", так и молодым солдатам, которые вот-вот должны были прибыть в нашу роту. Взрослеющие "фазаны" и непосредственно "зеленые бойцы", перед которыми дедушки будут демонстративно игнорировать нас - командиров, потеряют всякую веру в авторитет своих же начальников. По примеру охамевших дедов они в дальнейшем могут попытаться оспаривать те или иные распоряжения или действия офицеров, что было крайне недопустимо на войне. Такое отношение могло бы обязательно и неминуемо привести к гибели либо командиров, либо их подчиненных.

Именно поэтому данную дембельскую крамолу нужно было сейчас же выжигать каленым железом.

Холод становился ощутимее: у меня застыли не только ступни в отсыревшей обуви, но и замерзшие руки, которые так и просились в теплые карманы, а уши с щеками вообще не желали расставаться с меховым воротником… Но у них имелась строгая очередь на блага цивилизации, а потому фонарик исправно освещал разгоряченные фигуры солдат вместе с ковыляющим прапором, а лицо в данные мгновения практически ни одной своей стороной не прислонялось к манящей овчинке. Всё-таки служебный долг обязывал меня демонстрировать всяческое пренебрежение к пониженным температурам.

Вокруг все было спокойно, если не считать дежурных очередей на дальних блок-постах Грозного. Я все сидел на стуле, периодически освещая лучом света трусящих мимо старичков. Раз им было наплевать на мои приказания, то и мне тем более на их желание поспать после караула.

В таких раздумьях и поеживаниях прошел томительно долгий час… А в три часа я опять промолчал и не задал тот самый вопрос впавшим в флегматично-меланхолический транс "призракам" чеченской ночи.

В десять минут четвертого из пробегающего мимо строя донесся тонкий просящий голосок:

- Товарищ старший лейтенант, остановите нас пожалуйста!

Я медленно встал, скомандовал "стой" и подошел к бегунам.

- Что такое?

Все тот же тенорок попросил уже другое:

- Товарищ старший лейтенант! А дайте нам,пожалуйста, еще пять минут на уборку палатки!

Как ни в чем не бывало, я спокойно посмотрел на светящиеся стрелки:

- Ну хорошо! Даю вам еще пять минут, чтобы разломать эти нары и навести порядок в помещении. Вперед! Время пошло!

Наверное за эти несколько часов бега трусцой дембеля так возненавидели, ну естественно, эти треклятые нары и мусор, что после моей команды пикирующими орлами понеслись к палатке лишь бы в пух и прах разнести источник своих неприятностей. Основная масса бросилась через дворик ко входу, трое дедов голыми руками вырвали из-под земли брезентовый полог и нырнули под него, а один старичок даже умудрился проскользнуть вовнутрь через наглухо замурованный запасной выход.

Да… Такого рвения бойцов я еще не видел никогда и от сильнейшего удивления мои глаза едва-едва не выпучились, словно у глубоководной рыбины, злодейски поднятой рыбаками на поверхность океана.

"Вот это да! Их бы в Буденновск летом! Голыми руками разорвали бы басаевскую орду… Ай да Альберт Маратович…"

Я стоял снаружи и с большой тревогой наблюдал за ходившей ходуном палаткой. Казалось еще немного и деревянные колы разлетятся в щепки и от военно-полевого жилища останется только куча копошащегося брезента. Изнутри доносились яростные крики солдат, треск ломаемых досок, противный скрежет выдираемых гвоздей, грохот и стук.

Подойдя ко входу в палатку, я просто был вынужден остановиться. Наружу со свистом вылетали деревянные ящики, подставки, чурбаки и огромные доски. Со звонким скрежетом проносились пустые цинки из-под патронов и гранат. Самую большую опасность представляли полутораметровые бревна, когда-то поддерживающие верхний ярус полатей, а в данную минуту вылетавшие пушинками из раскрытого входного проема.

- Осталась минут-та! - громко прокричал я.

После моего напоминания мимо меня стали мелькать старые бушлаты и рваные горки, пыльные матрацы и подушки, рюкзаки десантника и пехотные вещмешки, серые простыни и черные наволочки, драные камуфляжи и свитера.

Я конечно поражался такому обилию уже ненужного хлама и мусора, копившемуся долгие месяцы внутри палатки, но еще и контролировал течение отведенного на уборку времени. Можно было бы добавить развоевавшимся дедам дополнительно несколько минут, однако не сегодня и не сейчас.

- Так, время истекло! Я иду проверять!

Внутри палатки густая и совершенно непрозрачная пыль стояла не то что столбом, а настоящей дымовой завесой. Где-то сверху слабо просвечивалась сиротливая лампочка, которая лишь обозначала себя, но совершенно не освещала помещение. В сером тумане смутно угадывались силуэты стоящих бойцов.

- "Прямо как ежики в тумане", - подумал я, но вслух ничего не стал говорить,чтобы не обижать разбушевавшихся старичков.

- Ведь можете, если захотите, - одобрительно сказал я.

Злополучные нары отсутствовали совершенно и абсолютно. Как оказалось, на ровном полу не было никакого напоминания о прежней свалке военного барахла и по его поверхности даже прошелся веник. На правой стороне почти аккуратно были расстелены солдатские постели. В общем-то порядок.

- Молодцы! Откройте окна… Полейте пол водой, чтобы пыли меньше было и снаружи мусор отбросьте подальше. А так все нормально. Для вас завтра подъем на час позже, в семь ноль-ноль. На зарядку вы не идете.

Мои последние слова повергли кого-то в ужас и издалека послышался отчаянный возглас:

- Какая зарядка? У нас ее никогда не было!

Я уже вышел на свежий воздух и крикнул в открытый проем входа:

- Все это в безвозвратном прошлом. А теперь у вас каждое утро будет обычная физическая зарядка. Спокойной ночи!… И проветрить палатку не забудьте.