Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

Не знаю… Может ему не понравилось мое произношение, а может он вообще имел претензии к нашему великому и… (ах да! Могучим может быть только он!) Как бы то ни было, но опухшему водителю с фамилией Грицюк следовало дать быстрый и достойный отпор. И я не медлил.

- Та шо ты кажешь? Мабуть на ридной мове побалакаем?- и после этих слов мои руки даже развелись в радостном изумлении, как при встрече истосковавшихся земляков на чужбине.

При этом я лишь доли секунды колебался, выбирая из слов "погутарим" и "побалакаем" самое подходящее. Насколько я понимал, первый вариант был ближе к казакам нашим и ихним восточным украинцам. А по фамилии Грицюк он относился кажется к Западенщине.

Мое краткое референтно-переводчицкое замешательство военный водитель принял за слабое знание этого предмета.

- Не издевайтесь над украинским языком! - пренебрежительно высказался он.

Но я и дальше не подкачал своих однокашников по воздушно-десантному училищу:

- А шо так? Деж ридна вкраинска мова? Шож ты як москаль брешешь?

Он молчал с целую минуту… Может обдумывал ответ, а может не знал что и сказать… Так и не дождавшись от него любого слова, я перешел на военный лексикон.

- Шагом марш за дверь! Часовой!- скомандовал я водителю, а затем и заглянувшему на зов подчиненному. - Не дай Бог, если этот байстрюк отойдет от двери! Понял?

- Так точно! - ответил дембель, уже имевший два "крестика".

Дверь захлопнулась и я сел на свое место. Заполнил постовую ведомость в графе о проведенных проверках несения службы. Занимался я вполне привычным делом, но как-то автоматически. Неприятный осадок всё же оставался и мешал нормально себя чувствовать. Оборзевшего водителя конечно следовало проучить, чтоб навсегда отбить у него охоту разделять командиров и офицеров по национальному признаку… Но не сейчас.

- "пусть протрезвеет окончательно… Вот тогда-то и проверим физическую подготовку этой "мазуты"…"

В пять часов утра при убытии очередной смены на посты я проверил и местонахождение своего подопечного. По словам часового, он всё это время находился рядом с ним. Сначала размахивал руками чтоб согреться, потом даже приседал. Но недолго. И сейчас он напоминал нахохлившуюся от холода ворону.

Но моим планам по повышению морально-физического состояния в отдельно взятом военном водителе так и не суждено было реализоваться… Ровно в шесть утра я услышал стук в дверь и знакомый голос Черного Плаща.

- Он что? Всё время простоял снаружи? - то ли осуждающе, то ли восхищенно спросил меня замполит.

- Почти… - ответил честно я. - А куда мне его еще девать? В лежачем положении может захлебнуться рвотными массами… Пусть стоит… Зато трезвеет быстро.

Мои доводы были понятны проверяющему.

- Хорошо… - говорил майор, делая еще одну запись в ведомости о проверке караула. - Я его сейчас заберу с собой.

Я не возражал. Потому что еще было неизвестно в чьих руках водителю окажется лучше… В моих или же в других.

Так прошла моя первая караульная ночь в этом батальоне. День на удивление выдался спокойным и я готовился уже к сдаче наряда.

Пришедший с проверкой Пуданов меня "обрадовал":

- Завтра от нашей роты опять караул. Надо будет заступить.

Я было вспыхнул от внезапного возмущения, но… В присутствии подчиненных мне солдат лишь сказал буднично и коротко:

- Есть! Товарищ майор.

Служба армейская есть служба военная и она жестко предусматривает принцип беспрекословного подчинения командиру его подчиненных… Это уже потом, поздно вечером мы поговорили начистоту… Ибо командир роты должен отстаивать интересы своего же подразделения и всего личного состава от посягательств штабных головотяпов, которые так и пытаются закрыть нами образовавшиеся бреши в графике очередности заступления в караулы. Но оказывается было слишком поздно и подпись командира первой роты уже стояла напротив слова "ознакомлен".

Затем выяснилось, что прапорюга Мерхулов наткнулся на какую-то золотую жилу в дачном массиве и обещал ротному завалить подразделение всевозможными стройматериалами… Кольцо окружения сужалось и сужалось.

Так я заступил в караул на следующий день, а потом еще через день.

Времени для размышлений о превратностях бытия оказалось предостаточно и мне уже начинало казаться, что пуданову очень уж понравилось командовать личным составом, который ему ещё и подчиняется… Вот он и вошел во вкус и решил порулить уже и командирами групп… То есть одним командиром группы… Других-то ведь у него не было.

В этих тяжких раздумьях прошли эти дни. Очень слабым для меня утешением стало известие о цели появления в нашем батальоне прицепов с воздушно-десантным имуществом… Весь наш батальон жил своей обычной жизнью: кто-то ходил в наряды и караулы, кто-то обслуживал боевую технику, кто-то занимался боевой подготовкой… а на самом же деле все солдаты, прапорщики и офицеры всю эту неделю занимались воздушно-десантными трюками. После обеда все они оказывается укладывали свои парашюты и проходили предпрыжковую подготовку, а на следующее раннее утро усаживались на Ханкалинском аэродроме в военно-транспортные вертолеты, чтобы быстренько долететь до Бесланского аэропорта и уже там десантироваться парашютным способом… А мы-то и не знали всего этого… Но потом необходимая и строго дозированная информация об уже совершенных шести прыжках с парашютом была доведена до командного сословия и каждому "парашютисту-профессионалу" оказалась засчитана обязательная ежегодная норма прыжков, что в конечном итоге привело к повышению должностного оклада на соответствующее опыту количество процентов.

Естественно никто не претендовал на денежные выплаты, неизбежные при совершении прыжков. Но на мой взгляд, чтобы вся картина выглядела идеально-правдоподобной эти средства всё-таки были запрошены у вышестоящих финансовых органов… Вот только куда они потом подевались… Об этом военная история умалчивает… Думается, что доли было три: командир, финик и ВеДеэСник.

Про денежные средства, выделенные не жадным Министром Обороны на авиационное топливо, доплаты лётчикам и всё тем же воздушно-десантным специалистам… Тс-с-с-с… Ну зачем беспокоить серьезных людей?!… Какая вам разница куда пошли эти?.

Вот и мне было наплевать! В августе месяце я уже выполнил свою норму парашютных прыжков и моя совесть оказалась, слава Богу, незапятнанной сообщничеством с этими пройдохами.

Но затем… То есть после окончания "парашютных прыжков"… Командир роты сообщил мне о необходимости сопроводить до Моздока Уралы с этими прицепами… И данным боевым заданием придется заняться мне. Я согласился. Караулы мне уже осточертели, а в этой поездке можно было чуть-чуть проветриться да развеяться.