Алексей Ивакин - Десантура

Вольноопределяющийся звучало как-то солиднее чем, рядовой. По чести говоря, у Коленьки Тарасова и звания-то ещё не было. Звание дают после присяги. А кому присягать? Вот этим глазам и надо присягать…

- Надя… - тихо прозвучало в ответ. - Надя Кёллер…

Он осмелился и погладил ее по руке.

- Вы в безопасности, мадемуазель… Вы в эшелоне генерала Каппеля! - и мужественно приподнял подбородок, не знавший бритвы.

Она тихо улыбнулась, не сводя с него глаз.

Потом провела рукой по своей короткой рыжей прическе:

- Тиф… Извините, Николя…

Он знал, что такое тиф. Из семи сестер и братьев выжили только он и младший, Женька, оставшийся с родителями. Пять лет ему. А Коля пошёл воевать. За Родину.

Он протянул руку и погладил ее по щеке, едва не падая в обморок от собственной наглости.

Она закрыла глаза и с силой вжалась в его руку.

Кто-то из солдат в углу громко испортил воздух.

Коля закусил губу, а Надин хихикнула.

А потом разорвался снаряд. Паровоз резко стал тормозить. Откуда-то сверху повалились мешки. Коля упал сверху на Надю, прикрывая ее своим телом.

Злая пулемётная очередь прошла по стенке вагона. А он чувствовал только ее горячее дыхание на своей щеке.

Поручика убило сразу. Осколком. В шею.

И совсем некрасиво. Не как в книжках. Он плескал кровью, судорожно дергая руками и ногами, а через него перепрыгивали солдаты и сразу ныряли в придорожные сугробы.

- Прости…Я вернусь! - прошептал Коля. И дернулся было в холодный проем вагона.

- НЕТ! - вскрикнула Надин и схватила его за обшлаг шинели.

- Так уже было. Так уже было! - запричитала она. - ТАК УЖЕ БЫЛО! ТЫ СЛЫШИШЬ?

Мальчик ошалело обернулся на нее:

- Что было?!?

- Сейчас нас убьют! - глаза у нее побелели от страха. Снаружи вагона был слышен крик, рев, мат, стрельба и взрывы.

Коля снова дернулся из ее рук, выронил винтовку - та грохнула об доски громче трёхдюймовки - ударил ее по щеке:

- Отпусти! Я вернусь, слышишь?

- Никто не вернется… - вдруг отпустила она его. Потом твердо так посмотрела ему в глаза, - Потому что некуда возвращаться.

- Я вернусь,- сквозь зубы ответил ей мужчина, минуту назад бывший мальчишкой. И бросился к вагонному проему.

- Руки, сволочь белогвардейская!

Трое солдат - один в будённовке с огромной красной звездой, двое в солдатских, ещё царских, папахах, на угол перевязанных красной лентой - выставили навстречу ему штыки.

Мальчишка, секунду назад бывший мужчиной, резко остановился. И поднял руки.

- Наши! - вдруг выдохнул голос за спиной. - Господи, наши!

Один из солдат заглянул за спину Коле:

- Эт кто там нашкает?

- Срочно свяжите меня с комиссаром армии, остолопы! - рявкнула вдруг Надя.

- Связать-то свяжем… - ухмыльнулся тот, который в будённовке, - И поиграем как следует!

- Тебя тогда на картинки для детишек порвут, ур-р-род! - рыкнула 'барышня'. - Быстро связать с комиссаром!

- Да ладно, че ты… - аж попятился от напора красноармеец. - А этого куда? В распыл?

- Духонин обождет. Это… Это муж мой!

- Хых! Чё-т мелковат для мужа!

- Это у тебя мелковат. У него в самый раз! - отбрила она.

Красные заржали.

Надя спрыгнула из вагона:

- Вот мандат! Читай, коли грамотный!

Красноармеец в будённовке взял бумажку. Перевернул ее вверх ногами и начал старательно делать вид, что читает ее. Даже не забывал шевелить губами.

Наконец, он, устав притворяться грамотным, скомандовал:

- Геть энтих в самовозку.

Колю и Надю подвели к легковому автомобилю. Трофейному. ещё не успели замазать французские знаки на дверях.

А Коля Тарасов ошалевал…

Надя - красная шпионка? Да не может быть! Это… Это слишком! Она не могла так притворяться! Потому что - это же ОНА!

Она молчала всю дорогу.

Она не обращала никакого внимания на Николеньку.

Он попытался взять ее за руку.

Она просто убрала свою ладонь.

Он заиграл желваками и зажмурился. А потом положил ей руку на колено.

Она никак не отреагировала.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

Ледяной кристалл ее взгляда убил его.

И он умер.

Воскрес только тогда, когда прозвучал выстрел.

Машина вильнула, съехала с дороги и ударилась в дерево.

Когда он пришёл в себя - рядом никого не было.

Только труп шофёра. И дымящаяся кровь…

Первая маневренная воздушно-десантная бригада в конце февраля сорок второго года была перекинута в деревню Выползово Демянского района Новгородской области. К линии фронта. Наконец-то! Молодые парни - уроженцы Кировской и Пермской областей, - всю зиму ругали начальство. Бригада начала формирование ещё осенью сорок первого. Осенью! В самые тяжелые дни немецкого наступления под Москвой, когда под танки Гудериана ложилось народное ополчение, военкомы отбирали самых крепких, самых здоровых в десант. Долгих пять месяцев на глубоко тыловой станции Зуевка парни постигали науку маневренной войны.

Немцы уже получили по зубам в декабре и январе. А десантура все ещё бегала на лыжах, прыгала с парашютом, стреляла по мишеням.

Как же это злило!!

А комиссар бригады Мачихин утешал, мол, виды на вас, комсомольцы, Ставка имеет. В Берлин забросят, чтобы фюреру усы оторвали. На том война и закончится! Некоторые, между прочим, верили!

А как ни ждали, как ни просили - отправка на фронт произошла неожиданно. Ночью подняли по тревоге и марш-броском на станцию. Солдату собраться, что подпоясаться, так, вроде, при старом режиме говорили?

И вот, они на войне… Впрочем, нет. Ещё в тылу. Ещё идут сборы.

Сержант Фомичев тщательно следил, что бы его отделение было готово к заброске в тыл к фашистам незамедлительно. Боеприпасы, гранаты, оружие, взрывчатка, санпакеты, продукты…

- Ты слышал, что комроты сказал? - ругался кто-то из бойцов Фомичева. - Продуктов брать на три дня. Не больше. А там нас немцы кормить будут!

- Свинцом! - хохотнули в ответ.

- Тоже вариант! Но я предпочитаю мясо!

- Немецкое?

- Свиное!!

Парни весело паковали вещмешки. С хохотками, с шуточками, прибауточками…

Фомичев вдруг увидел, как один из бойцов его отделения стал выкладывать тушёнку из вещмешка.

- Не понял… Боец, ты чего? Ты чего делаешь?

- Тяжёлый мешок, товарищ сержант, я столько не подниму! Вернее, поднять-то смогу, а вот нести долго…

- Ты туда чего наложил?

- Да я подумал, я ж автоматчик. Мне ж полтыщи патронов мало. Решил тыщу взять. А продукты с фрицев возьмем! - молоденький пацан, с красивым, почти девичьим лицом, невинно хлопал пушистыми ресницами, - Ну что полтыщи? Восемь дисков всего. На пару боев. А когда там ещё боеприпасы подкинут? Так что уж лучше патроны, чем тушёнка.

Фомичев - ветеран финской, с орденом 'Красного знамени' на груди, молчал. Рядовой Петя Иванько был прав. Прав стратегически, но вот тактически…