Игорь Моисеенко - Сектор обстрела

Бойцы, наверное, только ботинки в источнике не вымыли. Водой накачались, кому, сколько влезло, и фляги наполнили.

Но через сотню метров темпы существенно снизились. Почки, высушенные многочасовой жаждой, приняв воду, намертво клинили поясницу. Тысячи раз каждый говорил себе, что нельзя в горах так напиваться. Но кто удержится? И все же останавливаться нельзя. Как бы не болело, а нужно идти в гору…

Ротный оглядывался на вершину за спиной поминутно. Старостенок, рухнул на камни в трех шагах. Даже под насквозь промокшей х/бэшкой было видно как у него коленки дрожат. Он еще раз попытался подняться на непослушные ноги, даже сделал шаг… второй, но снова свалился на камни.

Кузнецов заорал:

— Напился?! Скотина… Встать!

Но Старостенок только уставился глазами загнанной лошади в солнце. Он задыхался будто рыба на песке. Кузнецов снова оглянулся на вершину за спиной:

— Встать, боец!

Цымбал подтянул Старостенка за ремни вещмешка.

— Давай, Старый… Тут уже недалеко осталось.

Старостенок, казалось, уже ничего не соображал. Его уже догнал Шамиль. Следом как робот переставлял ноги Вахед. У него уже и мысли задеревенели. Бараев стащил вещмешок со спины Старостенка и остановился чтобы дождаться афганца. Шамилю пришлось отказаться от идеи повесить пленному на шею в дополнение к станине еще и мешок Старого. Чеченец забросил его за плечо. Теперь на нем было килограмм восемьдесят… А Вахед молил Всевышнего о случайной пуле. Ему нельзя было уходить в чистилище без пули…

…Брошенная на камни станина жалобно звякнула. Они не заметили: правая стойка ДШК накрыла краснорожего и зубастого как кролика деда в шубе. В спешке они не заметили. Нужно было еще отыскать на соседнем склоне шурави, выбрать позицию, установить сам пулемет и зарядить ленту.

Кузнецов оглянулся на вершину за спиной:

— Вперед!

Но Старостенок сумел сделать заплетающимися ногами только несколько шагов. Снова он рухнул. Кузнецов всадил ему по каблукам:

— Встать! Встать, скотина!

Выстрел ошеломил ротного. Позади остался полуторакилометровый подъем. Отсюда уже не было видно долину и ущелье. А до промежуточной высоты оставалось метров пятьдесят. Выстрел громыхнул где-то за нею. И стреляли явно не по роте. Явно: на вершине, несмотря на артподготовку, все же остались душманы. Так просто они свою позицию не сдадут. Кузнецов понял, что сейчас они, очевидно, заметили Белограда с Маслевичем и открыли стрельбу по ним.

"Ну, Белограда так просто не возьмешь. А раз стреляют, значит, еще не завалили, — подумал ротный, — Свою основную задачу он все же выполнил. Роту предупредил. Не дал застать врасплох. А теперь еще и огнем поддержит. Что бы было, если бы мы сейчас поднялись на вершину прямо им под стволы?.."

Но обстановка требовала: Белограда и Маслевича нужно поддержать. Вдвоем они с таким шквалом огня не справятся. Необходимо было незамедлительно занять эту промежуточную высоту.

— Рота! На рубеж пятидесяти метров — бегом марш! — скомандовал Кузнецов.

Откуда у человека только силы берутся. Это нельзя было назвать бегом, но жажда боя и близость противника придала солдатам энергии, достаточной для ускоренного шага. Бойцы, несмотря на усталость, сгибаясь под тяжестью поклажи до самой земли, словно мартышки помогая себе руками, рванули наверх. Даже Старостенок не отставал.

Через три минуты солдаты уже рассредоточивались по периметру рубежа, подчиняясь необъяснимому, выработанному в бесчисленных походах чутью и безошибочно выбирая удобные огневые позиции. Немного ниже разместился минометный расчёт. Сейчас ребята спешно монтировали свою трубу. Как и ожидалось, до высоты оставалось метров пятьсот. С тыла у роты, метрах в шестистах, был склон горы. Если бы душманы заняли ее сразу после ухода оттуда шурави, сейчас бы моджахедам ничего не стоило расстрелять всех до единого в спину.

Бойцы открыли стрельбу без дополнительной команды. В ответ с горы обрушился шквал огня. "Ого! — подумал Кузнецов, — Их там целый отряд что ли?".

Теперь все зависело от меткости и выдержки солдат. Теперь следовало подавить огневые точки противника. Стоило кому-нибудь из бойцов спрятать голову за камень и прекратить огонь — душманы уже не позволили бы ему высунуться во второй раз и таким образом постепенно намертво зажали бы в камнях всю роту. Нужно было вынудить их самих спрятаться. Но тут у роты было аргументов побольше — броня с ее огневой мощью и Белоград на соседней вершине. Они должны были заставить противника либо вжаться в камни, либо искать достаточно удобные позиции, чтобы можно было безопасно вести огонь в двух направлениях. А это, несмотря на все многообразие возможностей в горных условиях, все же представлялось весьма непростой задачей. Тем более — в горячке боя.

Подключился миномет. Бойцы в полминуты завалили расчёт опостылевшими минами. До слуха ротного донесся первый хлопок. Через несколько секунд раздался раздирающий душу вой падающей мины. Затем снаряды посыпались с конвейерной точностью интервалов. Следом за минометчиками включился в бой Шамиль. Кузнецов услышал, как за соседним валуном заухал автоматический гранатомет.

После первого залпа Кузнецов нашел глазами Белинского. Замполит прилип к микрофону рации и, не дожидаясь команды, передавал координаты на броню. Через минуту оттуда полетят снаряды, и на вершине снова будет мало места.

"Но это уже было, — подумал Кузнецов, — помогло мало. Тем более, что у них остается не менее эффективный тактический ход. Они могут разместить стрелков на Медведе и на вершине, что осталась за спиной".

Следуя логике, так они и должны были поступить. Ощущение опасности за спиной не покидало Кузнецова с того момента, когда он повел роту в провал. И сейчас он осознавал с особенной ясностью, что эта возможность может стать самой реальной опасностью для роты, и именно за тылами нужно следить с особой бдительностью.

И все же, как ротный не опасался атаки в спину, все произошло неожиданно. Первая пуля разбила камень прямо у него над головой. Осколки булыжника брызнули в сторону высоты. Выходит, сверху она никак не могла прилететь. Только с тыла. Кузнецов мгновенно сориентировался, перебросил тело на спину и, еще не видя противника, открыл беспорядочный огонь в сторону оставленной ими вершины. Тем временем, первые снаряды брони начали рваться на высоте. Очередная пуля отозвалась металлическим звоном. На этот раз попали в трубу миномета. Бойцы рухнули в песок. У Кузнецова зашевелились волосы на голове. Пуля ударилась в трубу слева и снизу.

Проследив за возможной траекторией полета, он понял: "Эта явно прилетела с Медведя. Значит, обложили… Все-таки с трех сторон…"